— А вы довольно милый. Когда не пытаетесь никого убить.
— Вы тоже. Не ожидал встретить столь благовоспитанную даму на борту вольного корабля.
— Я просто пассажирка.
— Серьезно? Вы выбрали опасный транспорт.
— Ничуть. За время плавания нас всего раз атаковали торпедные катера и на Доминисе какие-то бандиты похитили одного из матросов. Ну и вы… По меркам Островов, это считается «добраться без происшествий». К тому же, намного дешевле чем обычный пароход.
— Вы уже бывали в Островах?
— Я там живу.
— Тогда вы вдвойне удивительнее. Я не думал, что там есть место девушке вроде вас.
— Я смотритель музея. Представьте себе — там и музеи есть. По большому счету это, конечно, склад хлама… Унаследовала пост от отца.
— И вам там нравится?
— Я привыкла. Мне нравится одиночество.
— А как же муж, дети?
— С этим не сложилось.
— Можно узнать почему?
— У меня высокая планка и мерзкий характер, — захлопнув книгу, Лисса сунула её через решетку, — Если найду рваные или заломленные страницы — узнаете насколько.
— Спасибо… О! «Образы любовников в Фессалийской драматургии»?
— Слишком сложно для вас?
— Ну — не в моем положении выбирать, хотя, я надеялся, что это будет какой-нибудь роман.
— Это тоже интересно, хотя вам могут попасться незнакомые слова. Не пугайтесь их — никогда не поздно расширить свой лексикон. Но если хотите — можем поменяться. У меня тут еще «Современная литературная критика» и «Путеводитель по музейным собраниям Ожешкича».
— Нет-нет — буду расширять лексикон.
Усмехнувшись, Лисса открыла «Путеводитель» и погрузилась в предисловие, в котором автор красочно описывал на сколько голов кшездская культура выше грубой и простоватой культуры соседей.
Аргус, после разговора со Старпомом, был задумчив и молчалив. Выйдя из казарм, он постоял на дороге, после чего направился в сторону резиденции ордена Милосердных. Валенту выделили отдельную палату. Тот лежал на койке, бессмысленно таращась в потолок. Увидев Аргуса, Валент с трудом повернул голову и слабо кивнул.
— Наставник…
— Тише. Не надо говорить, если тебе тяжело. Побереги силы. Я ненадолго.
— Его допросили?
— И да и нет. Все сложнее чем я думал.
— В чем дело?
— Печать Тайны. На нем Печать Тайны.
— На Ересиархе? Откуда?
Вместо ответа Аргус развел руками. Валент вздохнув снова уставился в потолок.
— А я, Наставник, лежу и пытаюсь понять, как он это сделал?
— Хитростью, друг мой. Он очень хитер.
— Я даже не понял, что случилось…
— У наших талантов есть ограничения. И он их знает.
— Вы пытаетесь меня утешить, Наставник, но когда я думаю, что войду в историю как первый Ординатор, которого избили голыми руками…
— Не голыми — у него был шнурок и зажигалка.
— Ну да… — Валент слабо улыбнулся, — Мне повезло, что он не нашел канделябр…
— Не переживай — ты смог выиграть достаточно времени, чтобы мы совершили прыжок. И войдешь в историю как один из немногих, кто выжил столкнувшись с ним. Поправляйся.
Ободряюще похлопав Валента по плечу Аргус вышел и столкнулся лицом к лицу с Кассием.
— Примпил? Что-то случилось?
— Да. Я везде вас разыскиваю. Мы кое-что нашли в его вещах…
— Что именно?
— Не здесь. Следуйте за мной.
На столе в лаборатории Ордена лежали части разобранного портсигара. Отдельно, в стеклянной чашке, покоился прямоугольный кусочек дорогой ткани с замысловатым узором. Склонившись над ним, Аргус задумчиво покачал головой.
— Это то, что я думаю? — Кассий озабоченно нависал рядом.
— Ткань из его портсигара?
— Да. Он был бомбой — ловушкой. Ткань была расположена так, что бы при неосторожном открытии её разнесло в мелкие клочья. Ересиарх явно не хотел, чтобы она попала в чужие руки. И понимаю почему…
— Да. Это кусочек от ритуального облачения предвозвестника.
— Он срезал её у убитого им Авкта?
— Нет. Авкт совершал паломничество. Одеяния при нем не было. Тем более, что я узнаю узор. Это было взято от одеяния Предвозвестника Кингхолдского…
— Но как он смог к нему подобраться? Он же разыскивался за связь с ЭРА?
— Я думаю, нам следует задавать несколько иные вопросы.
— В смысле?
— Смотрите: одеяние — это реликвия. Оно не меняется веками. Но состояние ткани очень хорошее. Кусочек вырезали откуда-то из незаметного места. Изнутри. То есть там, где другие не заметят.
— Тогда какой смысл? Я бы понял, если бы он его уничтожил — это был бы удар.