Старпом в красках описал найденный под кроватью Предвозвестника арсенал и способы его применения, наблюдая за реакцией Аргуса. Тот сокрушенно качал головой.
— Да. Теперь я понимаю, что пытались скрыть в монастыре. Мой ученик, расследовавший это дело, установил, что Авкт был близок с женщинами. Но то, что это принимало столь извращенные формы…
— Однако, судя по всему, вы не сильно удивлены таким странным забавам.
— Все мы грешны и у человека на таком посту могут быть определенные слабости. Но тут он перешел черту.
— Как и все остальные. У меня к вам такое уважение, несмотря на весь наш антагонизм, именно потому, что вы, по крайней мере, искренне верите в то, что сами проповедуете. Наверное, поэтому до сих пор не поднялись выше Ментора, несмотря на все ваши таланты?
— Вы считаете, что остальной клир так же развращен как и Авкт?
— А вы нет? Как это у вас учат? Есть пять «мерзостей». Присмотритесь к Предвозвестникам церквей Континента. Идеально иллюстрируют эти «мерзости».
— Прискорбно, что вы столь низкого мнения о нас.
— Не о вас, а о них. Это не ваша вина, что добродетелям учит мерзость.
— Я — часть Церкви.
Аргус глубоко вздохнул и хотел сказать что-то еще, но передумал и просто развел руками.
— С вашего позволения я вас покину. Что принести в следующий раз?
— Если вас не затруднит — еще сигарет и бутылочку хорошего виски. Без них у меня портится настроение и я становлюсь неприятным собеседником.
— Я постараюсь…
Все еще пребывая в глубокой задумчивости, Аргус вышел. Магистр, слушавший их диалог из боковой галереи, одобрительно кивнул.
— Неплохо. Уже кое-что. То есть Предвозвестник Кингхолдскиий, по его мнению, виновен в одной из четырех оставшихся «мерзостей». «Похоть», как я понимаю — грех Авкта.
— Трех. «Жадность» — грех Предвозвестника Кенингшлосского.
— Да, пожалуй, — поразмыслив согласился Магистр, — Уже есть куда копать. Но Печать — это и правда проблема.
— Я решу её. Как Кассий? Его утвердили?
— О да! Решение было единогласным! Но странно, что вы интересуетесь.
— Странно было бы, если бы меня не интересовало, кто возглавит Орден, к которому я принадлежу.
— Я думал, вы далеки от этого.
— Я далек от желания занять какой либо пост кроме того, который я занимаю сейчас. «Ментор» — это высшая награда, которую я могу желать.
— Вы не особо амбициозны…
— К счастью, у нас достаточно амбициозных братьев вроде Кассия…
— Да. Он был хорош. Буквально уничтожил всех критиков и очаровал остальных. А как вы оцениваете его действия в вашей совместной операции?
— Дело не в нем… В целом, у нашего Ордена нет достаточного опыта подобных боев, — Аргус тяжело вздохнул, — Почти каждая подобная операция заканчивается для нас огромными потерями. Но Кассий вел себя достойно и решительно. Он пожертвовал всем, включая собственную безопасность, и добился успеха.
— А главное — послушал вас? Ваша ловушка для Ересиарха сработала.
— Умение слушать тех, кто стоит ниже тебя — важная черта для лидера.
— Я понял вас… — Магистр кивнул, — И рад, что вы поладили. Я оставляю его во главе Ордена с легким сердцем. Но теперь главное — Ересиарх. Вам будет дан полный доступ к архиву. Дожмите его…
Сыч, распушившись, сидел на кресле и тяжело дышал. Обожженные газом легкие еще не до конца восстановились, так что любая активность давалась ему с трудом. Барабашка, залившая в него лекарство, сидела рядом рассматривая расцарапанные даже сквозь прихватки руки. Помогавшая ей в этом Кара тоже получила свою порцию ударов клювом и теперь дула на укушенный палец. После решения поселить вместе Барабашку, Лиссу и Чуму, старпомовская каюта превратилась в дамский клуб. Тут было много места, удобные кресла, прохлада и не шарахались посторонние.
— А мы скора да Астравоф дабиремся? — поинтересовалась Чума собиравшая из стреляных гильз браслет.
— Я не знаю… — Барабашка пожала плечами, — Капитан говорил, что скоро. Я больше за Антона переживаю. Я знаю что он сбежит — все так говорят. Но если мы будем в Островах, то как он нас разыщет?
— Амясрасскасывалштоончудгаре…
Лисса кашлянула, делая Каре знак говорить медленнее.
— Амяс. Он расскасывал. Што Старпом-аза. Чудгаре.
Такое произношение давалось Каре с трудом. Так же, ей трудно было сидеть на месте, поэтому она сновала по каюте, пока не нашла вылезший из паза уплотнитель на двери и найдя себе, наконец, занятие, принялась заправлять его обратно.