Управлял всем этим великолепием губернатор Фархад Дженаб из рода Фирузов. Его род был известен своей лояльностью. Происходя от купцов с Белин-Туапа, три века назад приплывших сюда на дырявой балаге затонувшей прямо у берега, Фирузы быстро заняли руководящий пост и больше его не отпускали, умея быть удобными всем.
Доминис был доволен тем, что Фирузы сквозь пальцы смотрят на работорговлю. Континентальные державы считали их прогрессивными правителями, которые выражают искренний интерес к гюйонской, логнгской, форбуржской — нужное подчеркнуть — культуре. Колониальные компании пребывали в уверенности, что род Фирузов у них в кармане и свято блюдет интересы их монополий.
Кроме того, Кала-Балиб был раем для вольных судов и контрабандистов всех мастей, так как Фирузы справедливо полагали, что ради дружбы с далекими, ссорится с теми, кто у тебя под боком, не разумно и не выгодно. Так что «Интернационал», с развевавшимся на мачте флагом вольного флота, пройдя мимо фортов спокойно ошвартовался у пирса. Закончив швартовку Капитан позвал Доктора к себе.
— Значит так, Ганс. Тут проблем быть не должно, но просто на всякий случай. Ну и на будущее. Кто спросит: мы — научное судно. Ты нас зафрахтовал для проведения исследований и обеспечения личной безопасности.
— Йа! Я есть понимайт ваш идея. Если вы имейт желаний, я даже могу это оформийт документально.
— Толковая мысль. Антоха в свое время всяких бланков прикупал. Посмотри — может есть подходящие?
Доктор быстро пробежался по выданной Капитаном стопке бумаг.
— Гут! Тут есть форма договор. Я есть делайт печать рейхсминистерства и изготавливайт качественный подделка! Баловайтся этим в свой время — гроссе ускоряйт закупка оборудований!
— Давай. А я пока с тутошней таможней вопросы порешаю.
Выйдя на палубу Капитан огляделся. Время было вечернее, так что к ним никто особо не торопился. Решив в ожидании таможенников прогуляться и осмотреть, все ли в порядке на борту он обогнул рубку. За ней, пригнувшись как охотящийся тигр, прятался Бьернсон.
— Ты че тут залег?
— Товарищ капитан… — Бьернсон расплылся в кровожадной улыбке, — Смотрите, кто у нас слева по борту…
Капитан подошел к планширу. Слева начинался пляж на котором в беспорядке были натыканы рыбацкие лодки. Между ними, уткнувшись носом в песок, стояло вспомогательное судно класса «Тунец» с разобранной крышей моторного отсека. Подозрительно знакомое судно класса «Тунец»…
— Это, случаем, не та посудина, которую мы тебе тогда сменяли?
— Оно!
— Гхм… Вот так номер… — Капитан почесал затылок, — Чтоб на нем, да досюда доплыть…
— Можно..?
— Погоди. Сейчас дела закончим и вместе сходим. А то ты парень горячий — еще делов наворотишь.
«Стой кто идет!!!» — раздалось от сходней. Капитан, еще раз приказав Бьернсону не дергаться, поспешил туда. Там топтался таможенный офицер со свитой.
— Добро пожаловать на борт, — радушно пригласил их Капитан, — Не стесняйтесь.
— Благодарю, — офицер приподнял головной убор, — Я просто недавно в должности. Еще не знаю всех тонкостей вашего, так сказать, статуса.
— Ну так давайте я вам помогу с этим. Бардья! — Капитан махнул Боцману, — Распорядись, чтобы парней покормили, пока мы тут по нашему, по командирски посидим.
Услышав про «кормить» таможенники оживились. Капитан увел офицера к себе, откуда тот вернулся бодрый и веселый.
— Я вас понял, господин. Пять дней?
— Да. Стоянку плати каждый день сам. «Буревестник» переждем и дальше двинемся. Если снимемся раньше, то остаток оставь себе.
— О! Тогда, надеюсь, вы тут не за… Не заскучаете, хотел сказать.
— Не боись — мы ребята веселые. Развлекаемся так, что только дым коромыслом.
Капитан проводил их и повернулся к команде.
— Так — Ур за старшего. Мы вон до того суденышка и назад.
— Принято! Если че — махните. Прикроем.
— Отлично. Бьернсон — со мной. Тролль и Бардья — вы тоже. Для внушительности. Оружие в кобурах, размахивать им только в крайнем случае.
Пройдя по пирсу Капитан сошел на песок и вразвалочку двинулся к «Тунцу».
— Вахтенный на выход! — подойдя он постучал кулаком по борту, — Бандероль вам! Лично в руки.
— Че, на? Какая бандероль, на?
Из люка высунулась заспанная рожа и покрутившись увидела довольно лыбящегося Бьернсона.
— Сука, на!