– Ну, толстопузы, кто со мной?
Жрецы окружают ее полукругом, медленно наступают. Она смеется им в лицо и сама, спиной вперед, бросается в жерло. Мои девушки кричат от восторга. Отсчитываю секунды. На шестой взвизгивают лебедки верхней сетки, и тут же нижняя принимает на себя тяжелый удар, продавливается почти до пола. Нажимаю кнопку, и голубой кружок неба перекрывается черной пленкой. Зажигаются светильники. Девушки кричат что-то непотребное и подпрыгивают от восторга. Мягко гудят двигатели лебедок, опуская сетку на пол. Новенькая уже на ногах, готова драться, но тут замечает меня.
Обычно это моя обязанность – выпутывать новенькую из сеток, нести по туннелю, знакомить с девушками. Но на этот раз меня просто отталкивают. Подхватывают на руки, поздравляют, восхищаются, как она их, толстопузов! И несут всей толпой. Ольга спешит сзади с ножом в руке, пытается освободить новенькой руки. Куда там! Оглядывается на меня. Я пожимаю плечами. Включаю лебедки. Сети уплывают вверх, занимая рабочее положение. Обнимаю Ольгу крылом, веду вслед за остальными.
– Теперь ты понял, кто мы такие?
Оборачиваюсь. Корал со своим рыцарем.
– Если там, наверху, узнают, что мы живы, жрецы спустят сюда воинов и всех убьют. Ты чуть не погубил нас всех, когда хотел похитить меня.
– Я не хотел вам зла. Ты же видела, я не тронул никого из твоих подруг.
– Я тебе верю, милый.
Пора вмешаться. Новеньких принято встречать всем коллективом.
– Корал, Род, кончайте целоваться. Все вас ждут.
Праздничный зал. По традиции, новенькая сидит рядом со мной. Ее зовут Марго. Веселимся от души, поэтому не сразу замечаю воровское клеймо у нее на плече. Такого еще не было. Чтоб божествам подсунули клейменую воровку! Шепотом спрашиваю у нее, как так случилось.
– Что, на тот свет воровок тоже не принимают? – зло спрашивает она.
– Мне нет дела до того, кем ты была наверху. Завтра, если захочешь, мы это клеймо с твоего плеча удалим.
– Как?
– Это обычный шрам от ожога. Я знаю, как их лечить.
– Врешь. Клеймо на всю жизнь. Его не смоешь и не спрячешь.
– Зачем мне тебя обманывать? Я – дракон. Сказал – сделаю.
Марго даже зубами застучала, так ее затрясло. По многолетним наблюдениям, свежеспасенная плачет, в среднем, полтора часа.
– Я не воровка. Поверь! Меня заклеймили, чтоб продать. Чтоб гордость мою перешибить.
– И как?
– А вот им! – улыбаясь сквозь слезы, делает неприличный жест. – А в эту яму я попала вместо другой. Ты правильно понял. Она от страха себя утром невинности лишила. Думала, спасется, глупая. Ее на кол посадили. Второпях лучше девственницы, чем я, не нашли. Вот ведь маленькая дурочка. Я жива, здорова, а она на колу дня три помирать будет. Мне бы на том колу сидеть. Для меня его приготовили.
Я знаю здешний обычай, Здесь сажают не на толстый кол, а на тонкий, хорошо заточенный стальной штырь, который выходит над правым плечом. На таком штыре умирают очень долго. Его устанавливают на плоту и пускают плот вниз по течению. Ноги умирающего в метре над настилом плота. Специальная поперечина не дает казненному соскользнуть ниже. Это сделано, чтоб волны сильней раскачивали плот и умирающего. Казнь должна быть максимально мучительной.
Смотрю на часы. Солнце заходит через три часа. Спутник будет вне прямой видимости. Все в мою пользу. Нужно лишь подождать. Опять ждать.
– Ольга, приготовь биованну.
– Я поняла.
– Ты хочешь дать ей легкую смерть? Спасибо тебе, – Марго опускается на колени и целует пол у моих ног.
– Бери выше. Я хочу спасти ее.
– Но это невозможно! Ее на кол насадили! Как на вертел. Я сама видела.
– У нас здесь очень хорошие костоправы и лекари. Только бы живой донести.
Вечер испорчен. Все нервничают. Постоянно смотрю на часы. Ольга заполняет кармашки моего пояса укрепляющим и анестезирующим. Того, что она туда насовала, хватит на пятерых драконов. Снимаю чехол с музыкального синтезатора, беру звучный аккорд.
– Учитель, это ты написал? – спрашивает Корал.
– Ну что ты. Я так не умею.
– Великий Дракон?