– Все наши крольчата. Ему бы это понравилось.
Мы вышли на окружавшую Платан поляну. Флора завозилась в слинге, пытаясь потянуться. Я вытащила ее, и она замахала ручками в воздухе. В солнечном свете, пробивавшемся сквозь густую крону, видно было, что глаза ее из серых постепенно становятся голубыми. Я прижала ее к плечу и погладила по спинке.
– Эй, Марло?
– Да?
– А как тебе удалось попасть к Кибби до начала приемных часов?
– Я знакома с людьми, которые иногда не прочь нарушить правила, – усмехнулась она.
– А как так вышло, что никто, кроме меня, не заметил свечения в палате?
– Потому что видеть его могут лишь избранные. Доверенные лица. Придет время, и я обучу кого-нибудь лечить людей с помощью магии лунного света. Скорее всего, Кибби, ведь она уже не понаслышке знакома с его силой.
Я прикоснулась рукой к стволу дерева и прислушалась к ветру, шелестевшему листвой над моей головой.
– Знаешь, мы вчера с Генри гуляли по лесу, и у нас состоялся интереснейший разговор.
– Правда? Значит, вы тут не только ворковали и миловались?
– Нет, – щеки у меня вспыхнули.
Марло рассмеялась.
– Неудивительно, что он в тебя влюбился. Ну как тебя не любить?
– Ты ко мне необъективно относишься.
– Чепуха.
– Ну да ладно, – продолжила я, пытаясь успокоить расхныкавшуюся Флору. – Генри рассказал, что когда-то хотел написать книгу о Пуговичном дереве.
– Да что ты?
– И поведал мне любопытный факт о семье Дельфины, которого я до сих пор не знала.
– Ну так просвети меня.
Обернувшись к Марло, я заметила, что она лукаво усмехается. Казалось, она заранее знала, о чем я собираюсь рассказать.
– Ты в курсе, что у Дельфины была дочь? Селена? И когда ее мать превратилась в Пуговичное дерево, она вырыла под ним яму, чтобы быть к ней поближе. – Я заглянула в кроличью нору у корней платана. Казалось бы, в ней должно быть темно, как ночью, но мне почудилось, что там, в глубине, что-то мягко светится. – Я посмотрела в интернете значение имени Селена. И знаешь, что оно означает? Луна!
– Ммм… Ну ладно, буду знать теперь. – Марло потянулась к Флоре, и я передала ее ей. Она переступила с ноги на ногу, и я вдруг поняла, что она танцует. Танцует свой лунный танец, только руками не водит в воздухе. Вскоре Флора затихла.
– Полагаю, что стало с Селеной дальше, ты не знаешь? Были ли у нее дети? Внуки, правнуки?
– Мне-то откуда знать? А ты сама случайно не знаешь?
Я наблюдала за ее танцем, и сердце мое переполнялось любовью.
– Почему-то мне кажется, что знаю.
Марло улыбнулась, и в глазах ее замерцали яркие искорки.
– Может, ты и права. Но пускай все это останется между тобой, мной и нашим маленьким цветочком, хорошо? А теперь давай потанцуем. – Она протянула мне руку, я шагнула ближе и стала повторять ее грациозные движения.
Так мы втроем и танцевали на полянке чуть южнее Платана, и ветер кружил в танце вместе с нами. Вскоре над нашими головами закаркала ворона. Я подняла глаза и увидела ее. Черная, изящная, она сидела на ветке Пуговичного дерева и с гордостью смотрела на нас своими блестящими золотыми глазами.
26
В День благодарения судья Квимби сидел в кабинете у себя дома. В комнате пахло запеченной индейкой, пирогом с пеканом и трубочным табаком с ванильной отдушкой. По телевизору показывали, как в Нью-Йорке над Шестой авеню плывут надувные фигуры, но звук судья выключил. Он отпер ящик стола и достал оттуда папку, помеченную буквой Б.
Б означало «Бишоп».
Судья вложил в нее свою фотографию с Флорой Кэбот-Бишоп на руках, которую Блу прислала ему в качестве благодарности. Процесс удочерения Флоры завершился на прошлой неделе. Поскольку отец ребенка был неизвестен, дело затянулось. Пришлось четыре месяца публиковать во всех газетах штата Алабама объявления, прежде чем можно было с уверенностью сказать, что парень о своих отцовских правах не заявит. На объявления никто и не откликнулся. Судья отчасти даже сочувствовал молодому человеку, которому не суждено было узнать, что он стал отцом.
Он пролистал хранившиеся в папке бумаги – старые рапорты о задержаниях, отчет о вскрытии Кобба, недавние газетные статьи, рассказывавшие о том, как Блу Бишоп была похищена в младенчестве. На ум невольно пришла поговорка о том, что правда иногда бывает причудливее вымысла. Судья был с ней абсолютно согласен. Это надо же, Блу похитили. Он так до сих пор и не оправился от этой новости. Мэри Элайза умерла через неделю после того, как открылась правда. Официально допросить ее так и не успели, и свой взгляд на эту историю она унесла с собой в могилу.