– Арргрррх.
– Вот именно! До сих пор не верится. Все эти годы думаю: ведь Блу ничего не стоило забрать его себе. Положила бы в карман, и дело с концом. У нее ведь ни гроша не было – весь Баттонвуд об этом знал. А она все же взяла и вернула его. Я ей заплатить хотела, так она отказалась брать деньги. В общем, с тех пор каждый раз, как меня приглашают на очередной день детских подарков, я дарю будущей мамочке всю серию ее книг. Очень славные книжки, кстати. И женщина она очень милая. И мамочкой этой малышке станет отличной. Как вы считаете?
– Аррггхх, – отозвался судья, испугавшись, что если промолчит, Адель, пожалуй, ткнет его шпателем.
– Я знала, что вы тоже так думаете, – кивнула она. – Уверена была. Ну а теперь расскажите, как часто вы пользуетесь зубной нитью.
Дождь начался вскоре после того, как Сара Грейс подбросила меня домой, и с тех пор не прекращался. Несколько минут я наблюдала за тем, как капли стекают по окнам террасы, а затем заставила себя вернуться к работе. Недавно пробило десять, и во всем доме было темно. Но до меня доносился приглушенный голос Перси, разговаривавшей по телефону в своей комнате.
Я по-прежнему не знала, кто это ей все время названивает.
В неярком свете настольной лампы я обмакнула кисточку в голубую гуашь и поднесла ее к акварельной бумаге, на которой чуть раньше сделала набросок. Мелкими резкими мазками я стала вырисовывать мех Зайчушки-Попрыгушки. Уши у нее свисали до самой земли. А длинные черные усы топорщились в стороны, словно помогая ей лучше расслышать наставления учителя танцев. Глаза крольчонка, рыжевато-карие, как спелая хурма, светились решимостью. Друзья Попрыгушки, пушистая кошечка и толстяк-енот, отрабатывали балетные па рядом с ней. Я выкрасила трико и пачку Зайчушки сиреневым, а затем, смочив кисточку водой, добавила юбке воздушности. Иллюстрация к странице тридцать медленно обретала жизнь, становясь все красочнее, глубже и объемнее.
Рисовала я за обеденным столом, расставив перед собой все необходимые принадлежности. Стаканчик с водой, пузырек растворителя, кисточки, губки, бумажные полотенца, маленькие баночки с гуашью, палетку с акварелью и пузырьки с самодельными чернилами.
Внезапно кто-то поскребся в заднюю дверь, и я едва не подпрыгнула от неожиданности. Шагов на крыльце я не слышала, но когда подошла к двери, в окошечке маячило испуганное лицо Марло.
Я рывком распахнула дверь.
– Что-то с Мо? Он в порядке?
– Пропал он. Сама не знаю, как ему удалось улизнуть, – отозвалась она. И я заметила, что под глазами ее от усталости нависли морщинистые мешки. Ссутулившись и едва переставляя ноги, Марло вошла на террасу. – Ей-богу, этот парень просто змея настоящая, в дверную щель способен просочиться. Поможешь мне его отыскать?
Пропал? Эта новость застала меня врасплох. Обычно, когда Мо уходил из дома, ветер тут же принимался завывать, призывая меня на помощь. Но не в этот раз.
– Конечно, но нечего нам обеим бегать по округе в такую бурю. Сейчас, только попрошу Перси присмотреть за Флорой.
Марло, вздохнув с облегчением, возразила:
– Не надо. Я останусь тут, подожду тебя и пригляжу за нашим цветочком.
Кивнув, я открыла шкаф и сунула ноги в теннисные туфли. Затем стащила с крючка дождевик и схватила фонарь. Правда, где именно искать Мо, было неясно.
– Не знаешь, куда он мог отправиться?
Марло заломила руки.
– Я не знаю даже, давно ли он ушел. Он сегодня с Флорой пообщался и стал так похож на себя прежнего. Будто бы новая жизнь вдохнула силы в старую. Вечером мне показалось, что он в полном сознании, вот я и расслабилась. Прикорнула на диване, а когда проснулась, его и след простыл. Не разбуди меня дождь, я так до утра и спала бы.
– Тебе нужно было отдохнуть. – Я сунула фонарь в карман и взяла ее за руки, успокаивая. – Все мы знаем, что Мо не только от Флоры энергией подпитывается. И на тебе это сказывается, Марло. Ты выжата, как лимон. Я боюсь, что однажды утром у тебя совсем не останется сил. Ты убиваешь себя, чтобы жил он.
Сжав мои руки, она заглянула мне в глаза.
– Блу, детка моя родная, есть вещи, ради которых стоит умереть.
Повинуясь порыву, я крепко обняла ее.
– Но ведь есть и вещи, ради которых стоит жить, правда? Я не хочу терять ни одного из вас, но если потеряю обоих сразу, просто этого не вынесу.
Марло притянула меня к себе.
– Как ты в толк не возьмешь, Блу? Пока жива твоя любовь к нам, ты никого из нас не потеряешь. Мы всегда будем в тебе. Так же, как твои мама, папа и братья живут во всем, что ты говоришь, что делаешь, в том, как ты любишь.