Вчера, доставив Мо домой, я решила пока сойти с тропы воспоминаний, не стала разбирать оставшиеся в коробке вещи, а просто легла спать. Но теперь… теперь у меня было на это время.
Коробка стояла возле камина. Я подняла ее, переставила на обеденный стол и сняла треснувшую крышку. Показала Перси камни и пуговицу и занялась остальным. Нашла белочку, которую папа вырезал мне из дерева, когда у нас во дворе ураганом повалило березу. Нам тогда на неделю отключили электричество, и он пытался как-то убить время. Еще в коробке нашлась тряпичная кукла Агата, моя любимая, совсем затрепанная и выгоревшая. В детстве я таскала ее за собой повсюду. Затем я достала из коробки папку с бумагами и отложила ее в сторону.
Ни фотографий, ни детских башмачков, ни отпечатков крошечных ступней в коробке не было. Зато я обнаружила в ней вязаную розовую шапочку с ленточкой. Где-то я такие уже видела. Рассмотрев шапочку получше, я вдруг вспомнила, что точно такие же на прошлой неделе вязала Мэри Элайза, сидя в своей палате в «Аромате магнолий». Когда я развернула шапочку, чтобы найти бирку, вдруг что-то выпало из нее, покатилось по полу и замерло под столом.
Наклонившись, я с удивлением разглядела еще одну платановую пуговицу. Очень старую, посеревшую от времени и грязи, с почти неразличимой надписью.
– Что там написано? – спросила Перси, внимательно следившая за разбором коробки.
Я показала ей пуговицу.
– Слишком грязная, невозможно разобрать. – Зажав пуговицу в руке, я прошла в кухню и достала все необходимое. Смочила тряпочку уксусом и принялась тереть деревянный кругляшок. – Сразу узнать не получится. Я не хочу полностью опускать ее в уксус, а то он разъест древесину, и мы точно ничего прочитать не сможем.
Перси покосилась на часы на микроволновке и поторопила:
– Давай быстрее, а то мне скоро уходить.
Я стала тереть сильнее.
– Эй, – Перси достала из папки листок бумаги. – А это ты читала? Это похоронка из армии.
– Нет, впервые вижу.
Если честно, мне не особенно хотелось сейчас ее разглядывать. Все мы знали, как погиб Мак, и читать официальное извещение о его смерти у меня не было желания. Перси уткнулась в бумагу, я же продолжила оттирать пуговицу.
– По-моему, вот это слово – «семья».
– Блу, тут написано, что Мак погиб как герой.
– Что? – Я застыла.
Перси подняла на меня глаза.
– Сама посмотри.
Я обошла стол, взяла у нее бумагу и пробежала глазами абзацы.
Какой-то мужчина напал на женщину в переулке за баром. Мак попытался защитить ее, и нападавший ударил его ножом. Женщина не пострадала, а вот Мак от полученных травм скончался.
– Почему Твайла нам не сказала? – спросила Перси.
– Сама не знаю. – Я пыталась переварить новую информацию, снова и снова перечитывала извещение, надеясь, что оно прольет свет на еще какие-нибудь тайны. – Может, для отца и Твайлы неважно было, как он умер? Их волновало только то, что его больше нет? К тому же они ведь с трудом читали. Может, даже и не поняли толком, что тут написано.
Я стала перебирать другие лежавшие в папке бумаги и среди своих рисунков и школьных табелей нашла уведомление о том, что после смерти Мака министерство обороны прислало моим родителям чек. Суммы хватило на оплату похорон, и даже еще немного осталось. Еще в папке нашлось свидетельство о смерти отца и руководство по выведению цыплят.
– Может, конечно, им было без разницы, – возразила Перси, – но мне важно было узнать, что он умер не зря. Погиб, защищая женщину.
Я была с ней согласна. Сложив бумаги обратно в папку, я потянулась к Флоре.
– Ты опоздаешь.
Взглянув на часы, Перси недовольно рыкнула.
Пока она носилась по дому, собирая рюкзак, я снова стала тереть пуговицу.
– Определенно, это слово «семья».
Перси подбежала ко мне и взглянула на пуговицу через мое плечо.
– Точно. А вот это – «обретешь».
– Да, а тут что? «Или…»? «Иди…»? В самом конце, кажется, сказано: «выбирай любовь».
– Да, мне тоже так показалось, – подтвердила она, кивнув.
Флора зевнула. Очевидно, наши попытки расшифровать послание Пуговичного дерева ее утомили. Из-под слоя грязи проглядывали и очертания других букв, но разобрать их пока не получалось. Сообразив, что на все это уйдет больше времени, чем я думала, я решила сменить тактику. Окунула уголок тряпки в уксус, выжала и завернула пуговицу в него.
– Пусть полежит немного. Так грязь растворится, а само дерево не пострадает.
Перси забросила рюкзак на плечо.
– Напишешь мне, что там сказано?
– Во время занятий нельзя переписываться.