- Посчастливилось пересечься с торговым судном северян, которые буксировали целую льдину в качестве запаса пресной воды – разъяснил юноша справа – они любезно поделились с нами этим сокровищем.
- Наслаждайся, пока есть возможность, через пару дней все растает – улыбнулся Кай через стол.
На запястьях его формы болтались тяжелые кисти из белых шнурков. Они, конечно, смотрелись бы на параде, где жестами отдаются немые приказы, и все это великолепие подчеркивает каждое движение рук, но сейчас… Сейчас они лишь подчеркивали, что их владелец как бы гордится статусом бездельника (уверенна, с этим украшением невозможно даже есть).
- Бесишь.
- Почему?
- Хвостатого ради ты напялил эти кисти?
- Знаешь, в этом один из смыслов статусных вещей – он задумчиво отстегнул кисть с правой руки (она крепилась крошечным карабином) – вызывать классовую ненависть – кисть перекочевала на левой запястье. Освободившись, правая рука легла на мою щеку. Я опять почувствовала, что лицо горит.
- Ты стала красавицей… Только меня не покидает ощущение, что где-то меня обманули… Словно вместе с этим перевоплощением протух твой внутренний мир…
- Не дождетесь! – оскалилась со дна души прежняя Мирана Торн.
- Знаешь, прежнюю Мирану, я, быть может и не посмел бы тронуть…
- Заткнись уже наконец, тут люди!
***
Следующий эпизод нашего путешествия не запомнился абсолютно ничем.
Теплое море уже исчерпало сюрпризы и перестало меня удивлять, разница была лишь в том, что люди немного сменились.
Миссия была настолько секретной, что никто толком не знал, куда мы плывем, и где окончится завтра. Дел у команды словно не было вообще. Или они тоже производились под завесой тайны…
Нет, иногда Кай исчезал ночью, возвращался злой, грязный, мокрый и очень уставший, спал до обеда, а проснувшись не отвечал на вопросы. Тогда я шла в кают-компанию за поздним завтраком. Если на судне был бы наблюдатель, ему бы не составило труда понять, что если графиня Тиавелли требует завтрак в постель, а офицеры выглядят помятыми, словно после хорошей попойки – ночью был какой-то кипеж.
Я потеряла всякую осторожность. Юг плавил мозги. Однажды я летала ночью над судном и видела как «мы» передавали в порт какие-то ящики, видела, как взошел пассажир, которого потом не оказалось на борту. Я видела суденышко с нестандартными парусами, цвета они были грязно-розового, с потеками. Их командир объяснил, что они попали под кровавый дождь. У них мы купили глубоководных гигантских крабов, немного рыбы – на текущее пропитание, но ровно столько, чтоб не испортилась. Из панцирей крабов они делали декоративные блюда, маски, шкатулки, рукоятки ножей. При себе правда у них оказалось немного – судно не торговало предметами роскоши, но я подсмотрела идею, и первый же панцирь (нежно розовый, в коричневую и желтую крапинку) загубила, пытаясь придать ему нужную форму. Последующие мы складировали на кухне под столом, ожидая, когда можно будет перепродать их кому то, кто этим занимается.
***
В общем, это был юг. Ленивый, ужасный, блаженный, стерильный от соли и солнца, немыслимо грязный в портах – здесь попрошайничали, соседствуя с гниющей рыбой, а классовость общества была на виду – купцы, послы и немногочисленный средний класс обстраивали свои дома как мелкие крепости, часто жались друг к другу, образуя закрытые кварталы – города в городах. Из-за жары, казалось, вообще никто не работал. Фрукты сами произрастали в садах, скот здесь держали мало – в основном кормило море.
Как мне объяснили, здесь достаточно пробежаться на рассвете по пляжу, чтобы набрать выброшенных ночью ракушек и крабов в количестве, достаточном чтобы прокормить семью. А такие нехитрые промыслы, как сбор их с камней во время отлива, промысел ценной рыбы, охота за всякой экзотикой типа драгоценных раковин, панцирей, жемчуга – и вовсе могли бы поспособствовать быстрому обогащению, если бы не парализующая лень, которая рано или поздно пересиливала любую жажду наживы.
Таков был этот край, где сокровища лежали у ног, но были никому не нужны...
***
Спустя треть сезона подобных «приключений» мы с Каем осели в каком то городке, где были представлены послу, и получили в пользование две комнаты в мезонине огромного дома из красного кирпича. Даже кирпич здесь был экзотикой – в основном строили, нет, плели какие-то хижины из соломы и водорослей, и если их ломало ветром - не расстраивались и уже через пару дней ставили новые. Резиденция, где мы жили, была роскошной. Начать следует с того, что она стояла в мелком, по щиколотку бассейне проточной воды (специально для этого был отведен акведук с одной из горных рек). Надо ли говорить, что здесь было прохладно. Розы, апельсины, олеандры и виноград росли прямо на балконах. Последний покрывал некоторые участки здания зеленой сетью, а кое-где пологом нависал над внутренними дворами – бассейнами.