После первого курса пошел к ректору. Так, мол, и так, хочу специализироваться по летательным аппаратам, и потому отпустите в МАИ — туда, где авиация и до ракет рукой подать. А он мне и говорит: «Нет, друг мой, никуда ты не пойдешь. Чему ты хочешь научиться, у нас научишься». Пошел я сначала на кафедру, которую возглавлял Юрий Александрович Победоносцев, — показалось не то, далеко от моих замыслов. Пришел на другую. Понял: действительно переходить никуда не надо. А вскоре и вообще убедился, что самое важное — это общетехническая подготовка, и лучше, чем в МВТУ, ее нигде не получишь.
Когда распределяли дипломные темы на нас пятерых, занимавшихся на кафедре, две наиболее интересующие меня попали к девушкам. Потом одна из них отказалась в пользу нас, ребят. Но я жертву не принял, хотя тема очень соблазняла — вроде бы впрямую вела к осуществлению мечты. Решил еще потерпеть. Делал проект воздушно-реактивного двигателя с осевым компрессором. Несколько необычным был расчет компрессора. Использовал я какие-то новейшие экспериментальные кривые, о чем вспоминаю с некоторым удовольствием. Защитил диплом 13 июня 1949 года.
Распределение для меня было довольно грустным. Я уже догадывался, что к тому времени в желанной области возникли крупные специализированные предприятия. А послали меня, как мне показалось, очень далеко от них — в недавно созданное КБ при большом заводе. Дело там обещали интересное, однако к заданной цели — был я уверен — оно не ведет. Откровенно говоря, очень мне уезжать из Москвы не хотелось — боялся, удалюсь от желанной области навсегда. Но распределение есть распределение. Поехал. Страхи мои оказались напрасными. В январе 1950 года меня посылают на стажировку. И не куда-нибудь, а на то самое предприятие, где Главным конструктором был не очень тогда известный Сергей Павлович Королев. На этом предприятии я и сейчас работаю.
Так с двух небольших популярных книжек началась моя космическая судьба…
— Рядом с литературой по вашей специальности стоят также на полке книги, посвященные поиску сигналов внеземных цивилизаций и установлению контактов с этими цивилизациями, или, по-иному, по проблеме СЕТИ (дословный перевод аббревиатуры с английского «связь с внеземным разумом»). Литература на эту тему представлена у вас довольно полно: «Межзвездная связь», «Поиски жизни во Вселенной» Д. Голдсмита и Т. Оуэна, «Проблема СЕТИ» (труды 1-й международной конференции по проблеме связи с внеземными цивилизациями в сентябре 1971 года в Бюракане) — все это книги издательства «Мир»; «Проблема поиска внеземных цивилизаций» (труды школы-семинара по проблеме СЕТИ, состоявшегося в 1975 году в Специальной астрофизической обсерватории АН СССР в станице Зеленчукской), «Внеземные цивилизации» под редакцией проф. С. А. Каплана — оба труда изданы «Наукой». В эту зону, которой владеют писатели-фантасты, уже твердо вступают ученые. Одиноки ли мы во Вселенной? На этот вопрос нет еще ответа. Мнения разделились: одни говорят, что земная жизнь — явление уникальное. Другие, наоборот, считают: жизнь во Вселенной — довольно распространенное явление. Какой точки зрения придерживаетесь вы, Константин Петрович? Помогают ли новые книги внести ясность в этот сложный вопрос?
— Я — материалист и потому не думаю, что жизнь — явление только земное, что только Земле уготовано быть носителем разума.
Ведь в нашей Галактике сотни миллиардов звезд, около десяти процентов которых подобны нашему Солнцу. Так что у десятков миллиардов звезд в принципе могут быть планетные системы. И хотя бы на одной из этих планет могли сложиться условия, благоприятные для зарождения жизни. Если даже предположить, что такие планеты исключительно редки, скажем, одна «жизнеспособная» планета на миллион планетных систем, то только в нашей Галактике — десятки тысяч планет с условиями, подходящими для жизни.