— Яков Моисеевич, — раздался под потолком голосок Ниночки, его сексапильной секретарши. Крашенной куколки-блондиночки, но в отличие от остальных куколок, имеющей острые и очень быстро работающие мозги. Женщины, которой он более чем доверял. — Яков Моисеевич, группа вернулась. Багаж — один чемодан с ручкой и две сумки навалом.
Человек смог взять себя в руки и успокоиться. В кабинете хоть башкой о стену бейся, но перед подчинёнными должен стоять уверенный в себе и знающий что делает человек. Это аксиома. Нажал на кнопку селектора.
— Понял, спасибо. В багажный отсек их. Скоро подойду.
Отключился, откинул голову назад, на подголовник кресла. Надо успокоиться, надо!
— Дормидонтыч! — произнёс он вслух, активируя домового искина своего кабинета, — начать запись.
— К началу записи готов, Яков Моисеевич, — ответил бархатным баритоном местный компьютер. — Пять. Четыре. Три. Два. Один… Запись!
— Саша! — громко произнёс хозяин кабинета, зло зыркая глазами в то место на противоположной стене, где располагался записывающий узел. — Саша, слушай меня внимательно! Ты сто тридцать три раза прав — так делать нельзя, чревато. Да, политические осложнения. Да, эта драная чёрная кошка нам хоть и простит, но запомнит. Навсегда запомнит.
Вот только к хренам собачьим! — закричал он, почувствовав, как из груди идёт рык. — Иногда… Не всегда, никак нет, но иногда бывают такие случаи, когда надо засунуть всю эту политику дятлам в жопу и поступить ПРАВИЛЬНО, как поступают мужчины! — вскричал он. — И за это ничего не будет! До — будет. После — будет. А вот в этот конкретный момент — хрен, а не что-то будет! Потому, что мужчины поступают ПРАВИЛЬНО!
Мы должны показать силу. Мы должны показать, что не стоит о нас вытирать ноги так явно. Мы прощали это твоей кошке Лее, но ИМ прощать не будем от слова «никогда»! И только после этого с нами начнут считаться.
Нет, Саша, никаких «тихих» операций, — отрезал он, приняв решение. — Никаких похищений ответственных лиц. Даже с последующими показательными казнями. Мальчишка глуп, взбалмошен, по-юношески наивен, но он сто раз прав — наш космолёт к тому моменту просто улетит. Через месяц, два или год мы не докажем никого и ничему. Бояться нас должны здесь и сейчас, а не послезавтра из-за угла.
Только принцип талиона! — зло сверкнул он камере глазами. — Зуб за зуб! Глаз за глаз! Смерть за смерть! Они покрошили наших парней, как скот — и мы должны покрошить как скот их. Всех их, дабы было неповадно впредь!
Он встал, засунул руки в карманы, и, не останавливая запись, прошёлся по кабинету.
— Значит, делаем так. Я говорю, а ты слушаешь — ибо я всё равно сделаю, как сказал, до афелия Седны мне твои «запрещаю». И можешь хоть под арест посадить — всё равно сделаю, под арестом. Через пару часов ты высылаешь мне приказ, запрет на любые активные действия. Высылаешь так, чтобы наши венерианские друзья о тексте приказа узнали. Как, через кого — мальчик большой, найдёшь способ. Приказываешь начать широкомасштабное расследование и подготовку к ответным акциям со стороны специальных групп УВР на Венере. И я начинаю твой приказ выполнять.
Когда же я его не выполню, а это произойдёт очень скоро, ты меня отстранишь, арестуешь, отзовёшь на Марс для расследования, пожуришь, помурыжишь под домашним арестом и оставишь консультантом в главном управлении. Венера, конечно, место ответственное, но засиделся я тут, хватку теряю. У УВР куда больше работы, чем амигосов ублажать.
Всё, возражений не принимаю. Жду приказа и начинаю работать. Конец записи, — повернулся он к собственному столу и вытер со лба пот. Только что он дал согласие на конец своей карьеры. Если что-то пойдёт не так, не факт, что у Саши получится его вытащить и оставить в управлении даже простым клерком.
Хозяин кабинета потянулся к стопке папок с распечатками, лежащих на столе, и с силой, в порыве ярости, швырнул их на пол. По пути задел поднос с настольным графином, и по полу рассыпались осколки самого графина и стаканов, обильно смоченные остававшейся на тот момент на дне жидкостью.
Странно, но после этого полегчало.
— Ниночка, — активировал он селектор, — пришли уборщицу, надо прибрать. — После чего развернулся и направился на выход, прочь. Надо развеяться и прийти в себя, а то так и с ума можно сойти от злобы и бессилия.
Спуск в «багажный отсек» посольства не занял много времени, а потому он не торопился, по дороге размышляя. Итак, захват удался. Его бойцы — не какая-то шантропа Шимановского, и даже не рядовые охранники объектов местных корпораций на удалённых территориях. Специалисты своего дела. Сработали почти чисто, или совсем чисто, раз у настолько охраняемого объекта среди охранников всего два трупа. Трупы забрали с собой, потом где-нибудь выкинут, как можно дальше от посольства. Этот же человек посольство не покинет никогда. Только в качестве пепла. То есть он по определению покойник, пускай в данный момент пока ещё жив.