Парни шли. Двенадцать человек, шесть пар. Опасливо, медленно, но сокращали и сокращали дистанцию. Я мысленно начал молиться — очень не хотел, чтобы всё закончилось не так, как должно по инструкции, ибо знал инструкции и не питал иллюзий. Но парни о корпусе не знали ни-че-го, иллюзии питали и продолжали идти, шаг за шагом приближаясь к собственной смерти. И к Большему Трындецу, в рамках уже всей планеты. Остановить их не было никакой возможности — всё, что мог, Орейре я уже сказал, а скажу больше — начнёт плясать от обратного, посчитав, что мы боимся.
Десять метров.
Восемь.
Девочки спокойны, сосредоточены, все на позициях. Пять… И голос Афины, как рокот турбины в ушах:
— По ногам! Огонь!
Шесть стволов выплеснули в окружающий мир потоки смертоносных магнетиков. Десятки игл, проникающих через любые преграды, прошивающих любые доспехи. Бедолаги слишком привыкли работать с уличными демонстрантами, мятежниками и иными террорюгами, не могущих оказать сопротивление, над которыми привыкли тотально доминировать. Кто в здравом уме будет в них стрелять, зная, что после этого будет трупом? Если повяжут — нет, а так — да, труп. Идиотов на планете мало.
Но вот ангелы не боятся никого и ничего. И самоуверенность СП-шников их не касается никоим образом.
— На землю! Быстро! — вжался в пол я, показывая остальным пример. Впрочем, остальные знали, что делать и без меня.
Потоки игл со стороны гвардейцев начали вспарывать бетонопластик перед нами, прошивать фургоны, впиваться в стену сзади, где между фургонами просветы.
— Не стрелять! — заорал я — для гвардейцев. — Не стрелять, мать вашу! Там пластит! Все поляжем!
Огонь прекратился. На мгновение. Секунд на пять. Но потом кто-то из СП-шников прицельным выстрелом прошил тело лежащей за колесом в пяти метрах от меня Берты, девочки из седьмого взвода. Через год она бы стала «старой девой», а через шесть завершила бы контракт…
…Но теперь она его никогда не завершит.
— На поражение! — рявкнула Камилла. Буднично, словно рядом с нею только что не погибла подруга и боевой товарищ. Холодно и взвешенно, зная цену словам и поступкам.
И в тела десятка свалившихся от игл полицейских тут же впились сотни таких же игл, но бьющих прицельно в корпуса и головы, разрывая плоть, превращая прочные с виду доспехи в решето. Вокруг полетело мясо и кровавые ошмётки. Армейский скорострел в работе — страшная штука, особенно на пятиметровой дистанции. Стреляли девчонки не только по упавшей недогруппе захвата, огонь вели и по колонне гвардейцев, откуда раздались вскрики и ответный огонь. С нашей стороны тоже были вскрики, но пока я не мог оценить масштабы, паля из-за колеса (та ещё преграда для иглы) из ручного AEG-шника.
— Я сейчас взорву грузовики, мать твою Орейро! — заорал я, чувствуя, что ещё чуть-чуть и сорву голос. — Все поляжем! Прекратили огонь, придурки!
Меня услышали. Помещение-каверна-тоннель маленькое, акустика хорошая. Раздались крики среди гвардейцев, и секунд через пять в воздухе повисла тишина. Зловещая тишина.
— Потери? — бегло бросил я.
— Трое ранены, но могут сражаться, — тут же отчиталась Афина — когда она успевает всё контролировать? — Одна — не сможет, тяжёлая, сейчас перевяжем, что дальше — не знаю. А Берта — всё.
Я ругался. Громко, матерно, и плевать, что про себя. Я! Не уследил! Из-за меня погибла наша! Девчонка! Своя! То, что эти идиоты тупые пошли на заклание — мне жаль, но я не мог повлиять на их идиотизм. Здесь же, вокруг, те, кто поехал со мной добровольно, доверив себя под моё командование. А значит, отвечаю за них я и только я. Чёрт возьми, только бы подольше не отпускал адреналин! Не смогу командовать, если «накроет», как тогда, во время вендетты! Я ещё нужен девочкам — только я смогу хоть как-то решить вопрос.
— Сеньор Шимановский! Вы открыли огонь по представителям специальной полиции округа Альфа-Аделина! — раздался голос, так же как и я, насильно приведшего себя в порядок лейтенанта Орейро. Сукин сын тоже был в шоке от событий, и вогнал себя в транс наподобие моему: «Надо командовать и решать вопрос, отрефлексирую потом».
— Сеньор лейтенант, я испанским языком предупредил, что мы будем стрелять! — как можно спокойнее ответил я. — То, что вы не вняли и не поверили — от меня не зависело! А сейчас я снова предупреждаю вас, что взорву грузовики к чёртовой матери, если вы снова попытаетесь открыть огонь!
— Вы идиот?
Это он мне? ОН? МНЕ?
— Я? Нет, сеньор, я в норме. А вот что с вашим рассудком — не берусь сказать. У вас точно не все дома, раз вы отдали приказ стрелять в ангелов.
— Я не отдавал приказа стрелять в ангелов! — сорвался на визг лейтенант — его эмоциональную защиту, наконец, прорвало. Вендетта она такая, сквозь любой щит проникнет своими липкими устрашающими щупальцами. — Вы первые открыли огонь!