— Куй железо, пока горячо, — выдал афоризм Фудзи. Явно не японский.
— Меня убедили, — произнёс Хан. На него было страшно смотреть, из всех нас похмелье по нему ударило больнее всего. — Что от нас требуется?
— А моё мнение уже ничего не значит? — не успокаивалась армянская диаспора нашей команды.
— Ну Каренушка, ну заинька! Пупсик! — со смешинками в глазах заканючил Фудзи, подражая чьему-то явно недавно услышанному тону с небольшим провинциальным акцентом. — Ну пожа-алуйста! Ну не ломай кайф своим друзья-а-ам!
— Я не пупсик! — сжал кулаки Карен, но после этого опал и сел на стул.
— Я чего-то пропустил? — перевёл я глаза на Фудзи.
— Да ты очень много пропустил. — Японец усмехнулся. — Впрочем, тебе тоже весело было.
— Их было трое, — пояснил Хан, морщась от боли приподняв голову и кивая на Карена. — Трое, м-мать, понимаешь! У нашего романтичного женатика!
— Ничего я не женатик, — буркнул объект наших коллективных подколов.
— Ну, верность своим девушкам до сей поры блюл.
— Пока никто не видит — да. Блюл, — согласился он.
— То есть наоборот, пока видят, — поправил я, не в силах сдерживать улыбку.
— Это три сестры, — пояснил Карен. — Две родные, одна двоюродная. Хуану, значит, можно сразу с несколькими сёстрами, а мне нельзя? Ты вон, сам вчера с двумя ушёл. И тоже с сёстрами. Да ещё и близнецами.
Хан опустил голову и, кажется, покраснел.
— Мия и Роза? — догадался я.
— Угу. А после добавились Патрисия и Пенелопа.
— Прям таки Пенелопа? — весело усмехнулся я, вспоминая встречу в супермаркете, где я впервые лицезрел ангельскую технику метания ножей.
— Ну, она просила называть её так. А как её на самом деле зовут… Не выговорю, Вань.
Пауза, и с жаром в голосе, наболевшее:
— Блин, Ванюша, я до вчерашнего дня считал себя если не асом, то хотя бы профи в деле умения потреблять горячительное! А, оказывается, сосунок я, молоко не обсохло!
Самокритично он, но в точку. Пить с ангелами нетренированным людям не стоит. Особенно грустно с ними пить, если не если знать (а знают единицы), что детоксин на базе в свободном доступе, бесплатно. Идёшь в город — можешь взять сколько нужно. Без героизма, конечно, если берёшь часто и много — на примету попадёшь. Но детоксин в целом для наших девочек не проблема. Это нужно на случай усиления и тревоги — мало ли где и в каком состоянии тебя сигнал застанет. О, сколько ему открытий чудных в общении с ангелами ещё предстоит!
— Так они тебя что, даже не изнасиловали? — обалдел я и кажется выпучил глаза.
— Не в том я был состоянии… — признался наш гитарист и уже совершенно точно опустил голову, краснея.
Рудный оказался… Маленькой жилой клоакой на отшибе, на горном плато, в ста километрах от магнитки, примерно на середине пути между Самарой и Вознесенском. Рядом располагался перерабатывающий комплекс, вокруг по плато было раскидано несколько десятков шахт. Согласно данным из сетей, не особо богатые руды, но попадались и редкозёмы, и лантаноиды, и сопутствующие им уран с торием, так что содержание городишки было оправданным, хоть и не особо рентабельным. Потому всё в посёлке было выполнено в минималистском стиле — над ним было даже купола.
Подземный посёлок, полностью в толще земли, со всей вытекающей теснотой и экономией места. На весь жилой фонд один супермаркет (правда большой, и работающий допоздна), одна больница с тремя с половиной врачами, без разделения на отделения, только палаты, одна католическая и одна православная церкви… Ну и так по мелочи. Улицы — только-только проедут две машины. Пешеходные дорожки — отдельно, уровнем выше. Лабиринты таких вот улочек, ярусов и локальных несколькоэтажных кварталов — и весь город, никаких рекреаций и парков. Общее население — десять тысяч человек. Ах да, школа, парикмахерская и детский садик тоже в единичном экземпляре.
Весь этот городок принадлежал горнодобывающей компании, и разрабатывающей плато. Тут, конечно, есть свой мэр, полиция и пожарная инспекция с почтой, но весь жилой фонд принадлежит компании и сдаётся в режиме социального найма, только сотрудникам. Или бывшим сотрудникам. Или кому захочет компания. Именно это я объяснял Розе, Мии и Кассандре, пока мы шли по лабиринтам кварталосплетений, пытаясь найти в них нужное направление.
— То есть когда бабушка умерла, мама не могла даже дом свой продать. Это был не её дом. У неё не было ничего за душой. Компания получила от неё отказное письмо, что она не будет проживать по данному адресу, и вселило туда других жильцов. А вещи перевозить не было смысла — дороже, чем новые купить. Потому забрала только самое ценное.