— Компания забрала квартиру, понимаю, — кивнула женщина.
— Я могу… Посмотреть интерьер? Понимаю, теперь это всё ваше, и квартира, и вещи внутри… Но…
— Хотите посмотреть, как она жила? — поняла женщина и улыбнулась. — Проникнуться духом места?
— Да, если это не сложно, — облегчённо улыбнулся я.
— А девочки? — кивок мне за спину.
— Это мои подруги. Мы… Работаем вместе.
Квартирка оказалась не такой и маленькой, как я ожидал. И отлично кондиционированной. При убогости внешней части города, улиц, переходов и перекрытий, внутренняя была достаточно уютной, чтобы работяги пришли к мысли смириться с неудобствами. Нас ждала небольшая, но аж трёхкомнатная квартирка — две маленькие отдельные спальни с откидными кроватями и общая игровая комната. Общая потому, что в центре её стоял большой живой цветок, какая-то пальма, вдоль стен диван и три кресла, а игровая потому, что в углу возвышалась куча игрушек, которые на день не убрали, а лишь сдвинули в угол, дабы не наступить и не поранить ноги. Вечером дети придут и продолжат играть.
— Дети в садике? — указал я на игрушки.
— Один в садике, — кивнула женщина. — Двое в школе. Школа у нас маленькая, их классы учатся во вторую смену.
— Вы хорошо выглядите для матери троих детей! — сделал я комплимент.
Её лицо расплылось в улыбке.
— Чай будете?
— Да, конечно. — Нельзя отказываться, когда предлагают от чистого сердца.
Никаких окон в квартире не было. В нашей текущей комнатке были, выходили на улицу. В квартире Санчес было одно, в кухне, тоже выходило на улицу. Где-то выходят во внутренние дворики с игровыми площадками, а кому совсем везёт, на мини-сады и парки, во многих дворах такие есть «для своих». Тут — нет совсем. Хотя тут и улиц как таковых нет. Я в первый раз в подобном городишке как всё дико!
— Интересно… Книги! — Это Мия обнаружила на полке детские книжки. Не спросясь, достала и принялась жадно читать. Ах да, при входе мы разулись. Для девчонок, прошедших подготовку у мамы, это не стало сюрпризом.
Я бродил по квартире, смотрел. Комнаты. Интересно. Что-то есть в такой обстановке. Когда у тебя ни гроша за душой, когда ты — ссыльный националист другой страны и тебе некуда возвращаться, когда у тебя не особо с образованием, тут можно жить. И зарабатывать неплохо — шахтёры хорошо получают, как бы ни плакались на свою тяжкую долю. Да, инфраструктура таких посёлков так себе, развлечений почти нет, воздух горяч и влажен, но, блин, получают они всё равно неплохо! И кстати, это видно по достатку — все вещи и мебель в квартире были отличного качества и не самого дешёвого ценового сегмента.
— Всё, посмотрели? — подошла сзади женщина. Она не парилась и-за откровенного наряда, Венера к ним добралась и сюда, в медвежий русский угол.
— Да, спасибо. Теперь понимаю, как они жили. У нас квартирка меньше, но зато снаружи… Больше. Всё больше, — честно признался я. — И развлечения есть кроме футбола на площадке между коробками домов.
Женщина пожала плечами.
— Каждому своё. Мне здесь нравится. Но дети, когда вырастут, скорее всего уедут. Правда это будет ещё не скоро.
— Это жизнь, — задумчиво улыбнулась Роза.
Потом мы пили вкусный чай с малиной. Не настоящей, конечно, вкусовая добавка, но сам чай был из листьев, заварной, а не химия. Говорили о том о сём, трепались о разном. Друг другу понравились. И когда уже собрались уходить, её вдруг осенило:
— Стойте! Стойте-стойте, погодите! — Она побежала в дальнюю спальню. — Не уходите! Идите сюда!
Мы подошли. Она раскрыла створки-купе на стене и копалась в немаленькой кладовке, которую я сразу и не заметил. В основном там было постельное бельё, какие-то тюки с одеждой, инструменты в чемоданчике от дрели…
— Вот! Нашла! В самом низу лежит! — женщина наклонилась до самого пола, ища что-то под дальней полкой, а под конец, вытаскивая, даже встала на коленки. Попка у неё ничего, конечно, но трусы какие-то несексуальные. Не мой фасон эта сеньора.
— Что это? — Я взял из рук довольно сияющей женщины небольшую пластиковую коробку. Вес также небольшой, но внутри что-то твёрдое билось о пластиковые стенки.
— Это осталось нам от предыдущих хозяев, — пояснила она. — То есть от твоей бабушки. Мы смотрели что, когда-то давно, ничего ценного и опасного. Ну, что может потечь, или отравить, если герметичность нарушится, — пояснила она, хотя я её не осуждал. И не осуждал бы даже если б было что-то ценное, и они его забрали.