— Ранение? — уточнил Лёха.
— Мы думаем, да, — кивнул Слон. — Но и тут данных нет. Вояки же. Однако его отправляют на досрочную пенсию со всеми полагающимися выплатами, пособиями и льготами ветерана боевых действий. После чего он и его семья возвращаются в его родной городишко под пацифистским названием Мирный, который оказывается совсем не пацифистским и ни разу не мирным.
— Дальше я, — поднял руку Солёный. — Ребят, тут пока тоже инфы мало, но только потому, что времени копать почти не было. — Парень вздохнул и кисло скривился. — Но я сам из маленького городка, и могу в деталях описать, как это было.
— И как же? — Это Макс. Он — марсианин, и хоть в целом там тот же блин но вид сверху, всё-таки детали жизни и быта отличаются.
Солёный нахмурился.
— У нас, в маленьких городах, все друг друга знают. Там не как здесь, в столице. И гвардия там… То есть полиция, в русском секторе же полиция, тоже всех знает. И куда не надо не лезет, бизнесу хозяев города не мешает. Это не то, что официально и напоказ, просто все люди и понимают, где живут, и что по другому никак. И криминал в таких городках обычно тоже представляет собой ветвь власти, другой её рукав. Полиция типа днём, эскадроны ночью, но и те и те кормятся с рук одного человека.
— Мэра? — это Макс.
— Фи, как ты пошло мыслишь! — перебил Слон. — Мэр это пешка, на которую вешают текучку; в маленьких городишках мэр ничего не решает.
— Не, у нас просто мэр и был хозяином города. — Макс довольно откинулся на спинку стула.
— Реальным падре города должен быть не мэр, не официальный исполняющий чиновник, — произнесла Мерседес. — А депутат верхней палаты парламента королевства, у них есть личная неприкосновенность, или член Сената, но по Сенату есть ограничения. Или, если это имперская территория, депутат местного парламента провинции, у них тоже привилегии.
— Или знакомый/родственник генерал-губернатора, если это русская автономия, — добавил я. — Или человек, связанный с оккупационными войсками. Почему нет?
— Ты имеешь в виду нацгвардию? — нахмурился Лёха.
— Лёх, я называю вещи своими именами, — сверкнул глазами я. — Нацгадов там держат в качестве оккупационной армии. Они и не гвардия, и не полиция, и не армия. И если бы автономия имела полные права подданства, эти парни были бы там совсем не нужны. Значит, оккупационные войска, как бы дико не звучало отсюда, из Альфы.
— Понятно. — Лёха тяжело вздохнул. А кому нравится такое положение вещей?
— Ребят, не всё так грустно, — продолжил я. — Обычно всегда есть падре города, который «рулит» эскадроном. Но ему не резон лично управлять «подводной» властью в собственных владениях, и потому для разбора текучки он ставит на должность командира местного эскадрона авторитетного бандюка, который и заправляет такими вещами, как сбор дани с бизнюков, торговлей незаконными и запрещёнными веществами, оружием и контрабандой из города и из страны «левых» алмазов. Вы слышали, в Мирном, откуда этот Александр, добывают все венерианские алмазы?
Народ начал пожимать плечами — мало кому это было интересно. Алмазы и алмазы.
— Решение о ликвидации конкретного бизнюка, не платящего дань, определённо принимал главбандюк, а не падре. И мы должны уничтожить именно его. А на падре выйти уже через этого сукиного сына, и только потом принять решение о его устранении. Если он не при делах — не трогаем, нам не с руки лезть в местный серпентарий — засосёт, как в болотную трясину.
— А что за бандюк? — спросил Макс- Выяснили?
— Некто Хосе Антонио Лопес Сергеев, — ответил Солёный. — Полукровка, но позиционируется во всех источниках как местный.
— «Позиционируется» это как? — не понял Лёха.
— Ну, благодарственное письмо предпринимателю Сергееву от местной школы, например, — усмехнулся Солёный. — Похвальба местных журналистов, что его компания за свой счёт произведёт внеплановый ремонт кислородной подстанции целого городского района. Плановый через пару лет, а дышать в районе уже нечем сейчас, износ. И всё такое. Хотя в налоговых декларациях он не Сергеев, а Лопес.
— Тернии русского сектора! — страдальчески закатила глаза Паула. — А с чего взяли, что именно он главный?
— Свои связи, пробили его, — улыбнулся Слон. — Командир, давай мы не всё тебе будем рассказывать?
«Командир» — это Паула. Я — «Командор». Это на случай, вдруг кто забыл.