— Да нет, там другое, — махнул рукой Слон. — Его жена начала волну поднимать, дескать, ветерана ВКС обижают. И на местном уровне журналисты и блогеры за это зацепились. А там и из Самары варяги могли понаехать и копытом землю начать рыть. Могло что хочешь всплыть, вплоть до пересмотра дела и освобождения из зала суда. Не знаю, не адвокат, да и инфы реально мало, но мне кажется, местные тупо перестраховались. Есть человек — есть проблема, нет — и проблемы нету.
— А волна? — спросила Паула. — После его смерти что?
— Затухла волна, тут же, — пожал плечами, словно извиняясь, Солёный. — Дело закрыто, спасать некого, защищать попранные права тоже не для кого.
— Ну а вы-то, орлы, как на это дело вышли? — довольно улыбнулась Паула. По её лицу я увидел, информация принята на анализ, она мысленно это дело взяла, и теперь будет рыть свою землю копытом, но закончит его. Взломщики переглянулись.
— Да новости пробежали по заголовкам, вот и наткнулись, — опасливо произнёс Слон. — Это с месяц назад всего произошло. Свежо. Там и другие дела были, но Хуан чётко задал ориентиры — чтобы было интересно и жителям латинского сектора. А с такими туговато, в основном местные тёрки.
— Понятно. Выдумщик у нас Хуан, — заулыбалась она, и в её ухмылке появилось что-то от дикой кошки. Обожаю эту чику.
— Командор, когда выдвигаемся? — подвёл итог собранию Лёха.
— По готовности выдвигаетесь, хоть сейчас, — кивнул я заму по стратегии. — Сами решайте. На хозяйстве оставляете Тимура. Он собирает ребят, кто захочет участвовать, и решает текучку, если та возникнет. Не должна, но мало ли
Тимур понимающе кивнул. Спорить не пытался — дисциплина.
— Ты, как понимаю, не едешь, — понимающе кивнул он.
— Нет. Мне надо переговорить с Фрейей — обеспечить вам «план Б». Переговорить с ветеранами, сослуживцами этого камаррадо, и с Этьеном и его ребятами. А ещё надо несколько песен с парнями выучить и отрепетировать. Времени вообще в обрез, ибо интервью во вторник в шесть, ровно через двое суток. Парни начнут подтягиваться в Мирный к обеду вторника, к этому моменту от вас уже будет нужен черновой план, и понимание, кто виноват и что делать. Как только интервью закончится, можете начинать. Но тоже с поправкой на обстоятельства.
— А зачем спешка? — нахмурился Лёха. — Ну, грохнем всех через пару дней после твоего эфира.
— Актуальность акции, парни, ценнее чем кровожадность! — назидательно поднял я палец. — Больше понесёт в себе воспитательного эффекта. Я собираюсь отрицать свою причастность к «Цитадели», я собираюсь отрицать свои связи с марсианской разведкой, я собираюсь отрицать любые связи себя с ветеранским движением, но все должны понимать, что я в этот момент тот ещё чепушило. Ибо главный посыл здесь моим врагам — я говорю им, что и ангелы, и марсианская разведка, и ветераны, и вы, ребята, мои фигуры на шахматной доске нашей партии. И эти фигуры появляются и будут появляться там, где нужно, стоит мне только гневно улыбнуться. Они должны переоценить меня, должны занервничать, только тогда допустят следующую ошибку. Это шахматы, ребят, не берите в голову.
— Шахматист! — выругался под нос Лёха, а из его уст это было как ругательство. Но не злое, а так, для порядка.
— Красивая ночная! — похвалил я, входя. Осмотрелся по сторонам. — Я тут ни разу не был.
— И как тебе? — улыбалась во всю ширь её высочество. Пеньюар её выгодно просвечивал грудь, в целом её прикрывая, заставляя напрягаться фантазии. Трусики под ним не просматривались. Нежно-персиковый такой пеньюар, в сочетании с некрашенными (крашенными под натуральный её цвет конечно же) волосами смотрелось просто супер!
— Как мне дом, или ты, Мышонок? — Я обошёл её кругом, внимательно осматривая тело (да, без трусиков, ягодички выпирали особо аппетитно). К чёрту дом. Успею осмотреть.
— А ты с каких-то пор стал любителем архитектуры и интерьера?
— О да, я обожаю архитектуру! — Притянул я её к себе. Она не сопротивлялась. Напротив, улыбалась во всю ширь. Попробовал ладонью мягкость и упругость одной из её грудей. — Прекрасная архитектура! И интерьер ничего. — Сдавил руками её попку и приподнял сеньориту над землёю. Она обвилась вокруг меня ногами. Ничего не оставалось делать, как целовать эту дрянь.
Мы не спешили, и, чёрт возьми, мне это действительно нравилось. Совру, если скажу, что делал это только потому, что «так надо». Не «надо», я именно хотел её, прикрываясь работой и необходимостью. Хотя и наоборот тоже. Чёрт, я вообще в этой фигне не понимаю! Надо продышаться.
Поставил её на место, быстро отошёл к окну. Окно оказалось настоящим, ведущим в патио — внутренний сад дома. Который… Цвёл. Белые лепестки чего-то там красиво осыпали ветви, лежали бело-бежевым ковром на земле под деревьями. Ещё там была красивая лавочка и беседка, но озера, наподобие как в доме Кампоса, не было, просто какая-то мелкая лужа. Но всё равно красиво.