Информацию о недопустимости какого бы то ни было воздействия на объекты «Красная Шапочка» и «Серебряная девочка» просит довести до сведения глав оппозиционных кланов лично.
Космонавты. Давно я тут не был. И отчего-то бываю только по делу — с кем-то встретиться. Может забить на всё болт и покуролесить, как когда-то перед свадьбой с Мариной? Вон, в «Старом Хезусе» меня, наверное, помнят!
…Бред. Какой бред лезет в голову пред подобными встречами! Собрался, Шимановский! Ты — на работе, и тебе надо продавить вполне определённое решение! Или же прямо сейчас ехать с отцу Бэль и падать на колени, чего ты делать очень и очень не хочешь.
Успокоился? Ну, вот и не ной. И кстати, роль жиголо тебе к лицу. Твой типаж.
…Грубо про себя выругавшись, я вышел из машины у Пионеров Марса. С обратной, то бишь лицевой стороны, на дорожке возле них стояла прекрасная сеньорита. Всё относительно, конечно, но для кого-то эта сеньорита просто высший пилотаж. Это я, понимаешь, на принцессах отъелся, привередничаю. Нормальная она девчонка! Подумаешь, «плоскодонка»!.. И очень не дура, что на мой взгляд куда важнее размера груди.
Осмотрелся. Охрана — три машины, вокруг на расстоянии от двадцати до ста метров — шестеро бойцов. Вооружены игольниками, без переусложнения. Меня срисовали сразу (как не срисовать: машины у нас дворцовые, да ещё организованная колонна, подъехавшая к монументам, нарушая правила дорожного движения). Нервничали парни, но в рамках. Я уже встречался с Адриано, на этом самом месте (в ста метрах далее по дорожке), и во время той встречи он не досчитался некой важной части тела. Так что зачем им ещё нервничать, худшее, что может быть, позади!
— Привет, детка! — воскликнул я.
Марго обернулась. Спиной стояла, меня не видела, рассматривая монументы, а охрана обо мне сообщать нулевому объекту посчитала излишним. Гневно распахнула глаза и раскрыла рот — сказать что-то едкое и колкое относительно моего, как обычно, безальтернативного сюда приглашения, но я быстро сократил дистанцию, и, не давая ничего предпринять, впился ей в губы.
Она опешила и первые секунды просто мычала, размахивая руками. После чего мне на спину обрушился град ударов.
— Фу-ам! Фу-фа фыфффо оффуффиф!
Я быстро прижал её к себе и прошептал прямо в ухо:
— Дура!..
После чего снова поцеловал, но теперь она не дёргалась.
Наконец, отпустил её. Отошёл на шаг назад. Молчание.
Она смотрела на меня, оценивая, я на неё. Поняла или нет? Вроде поняла, должна была. Но у неё нет практики. ТАКОЙ практики. А потому гляделки наши оказались чересчур затянувшимися.
Однако результат того стоил. Сделав шаг ко мне, она взмахнула ручкой и отвесила мне смачную-пресмачную оплеуху.
— Сволочь! Хам! Гад!
После чего прильнула, опустила ладошкой мою голову (она на голову ниже меня) и продолжила такой красивый и эффектный поцелуй. Гориллы её папочки, охранявшие её бесценную тушку, было подбежавшие, держа руки на игольниках, успокоились и подались назад, на прежние позиции.
— Поехали? — произнесла она, нацеловавшись вволю.
— Поехали, — согласно кивнул я и взял её на руки. Как уже брал когда-то другую сеньориту на этом же самом месте.
— А куда? Ты мне только сказал где встречаемся, без уточнения, куда поедем… Любимый!
— Какая разница? — Я залихватски подмигнул и понёс сеньориту к нашему «мустангу», возле которого скучали девочки Терезы и Марты, даже не дёрнувшиеся, когда гориллы сеньора Манзони ломанулись ко мне. — Кстати, скажи своим людям, пусть едут следом, но не выпендриваются, — попросил я. — Ничего с тобой не будет, доставлю папочке в целости и сохранности, но проблемы с ними мне ни к чему.
— Шимановский, к чему цирк? — строго спросила Марго, сверкнув глазами, когда я попросил её выключить все электронные приборы, после чего дождался красного сигнала лампочки — что жучки не обнаружены. Или обезврежены.
— Мы на ладони, — серьёзно, без тени романтики в голосе ответил я. — Ты — Манзони, я — Веласкес, и лучше бы нашим общим врагам не задаваться вопросом, чего это мы с тобой встречаемся и разговариваем? А так всё по легенде — я тот ещё альфонс и сердцеед, коллекционирую принцессок, и почему бы мне не добавить тебя в свою коллекцию? Ты — маленькая восемнадцатилетняя дурёха, без ума от такого профессионального йобаря-террориста, как я. Никаких подвохов! А мелочи вроде нашего конфликта с твоим братцем, придают ситуации нужную изюминку. Которая, впрочем, тебе, мелкой крышелётке, не интересна.