— У нас два факультета, — продолжил Главный. — Да, так и называются, факультеты. Послушник, то есть делающий выбор, пока не член клуба, может выбрать воинский факультет, то есть исторического фехтования, или ремесленный, где мы учим своими руками изготавливать старинные доспехи и оружие. У нас для этого свои мастерские.
— А оба можно выбрать? — сияла Ритка.
— Конечно. Обычно люди и выбирают оба. Но вначале послушники, а после и адепты, учатся правильно драться на арене, и только потом, когда могут отличить готику от миланского или бургундского доспеха, начинают понимать ценность ремесла.
— А меня туда возьмут? Я никогда в жизни не держала молоток! — чуть не прыгала Рита.
— Конечно, сеньорита, — довольно улыбнулся сеньор, предвкушая, что можно поиметь клубу и лично себе, если заарканит в сюда дочь одного из влиятельнейших людей планеты. — Как только поймёте, чем бригантина отличается от бахтерца — вас будет за уши из мастерских не вытащить! Помяните моё слово!
Потом мы дрались на арене. Да, помещение с круговой разметкой так и называется, «турнирная арена». С персональным, приставленным только к нам маршалом. Маргарита неожиданно хорошо показала себя — она умела фехтовать! Ей было тяжело с металлическим мечом (там не сталь, что-то полегче, но не под её нежную ручку) и в узкой и даже на вид тяжёлой кольчуге, но она держалась молодцом. Оружие было, естественно, тупое, но все тычки друг в друга хорошо ощущались. Я держался, не позволяя разгромить себя, только за счёт сверхскорости, да потому, что я — мужчина и сильнее физически. Но на то, чтобы победить её, не рассчитывал.
Беатрис тоже одели во что-то раннее (как понял, в ранней эпохе меньше «железа», для девушек это лучше, ибо легче) и поставили против местных парней — адептов. Были тут и женщины, и девушки, но члены клуба, кроме волонтёров-помощников, занимались в другом конце зала (что логично). Обе мои спутницы буквально визжали от счастья. Особенно Марго, делая мне тычки, которые вслух засчитывал маршал.
Идиллия закончилась неожиданно. Мы к тому моменту выдохлись, вымотались (поскачите козочками в железе два часа), и я в целом был не против такого окончания вечера.
Чуйка забила тревогу первой, обернулся к выходу… И понял, что не зря Марта и две её кобылицы силой напросились внутрь — в доспехе я не мог подать сигнал тревоги. В помещение валилось, по другому не скажешь, человек десять при оружии.
Нет, оружие висело у парней на поясах. Но их брутальный суровый вид говорил, что они не задумываясь применят его по первой необходимости. Возглавлял же процессию…
— Привет, Адриано! — воскликнул я, поднимая меч над головой. Маршал брякнул что-то вроде:
— Стоп бой! — и быстро свалил в сторону. Ибо на меня, словно дорожный каток, пёр сверкающий глазами от ярости Адриано Манзони.
Мой будущий друг подошёл, зло оглядел меня. Затем сестру.
— Привет тебе, о, рыцарь! Преклони колено передо мной, принцессой Нормандии! — пафосно произнесла паршивка.
— Дома преклоню! — сквозь зубы процедил он. — Так преклоню, что тошно станет! Шимановский, что это такое?
— Где? — Я поднял забрало и картинно заозирался.
— Это! — указал он на Марго.
— Романтическое свидание, — честно ответил я.
— ЗДЕСЬ? — не пытаясь скрыть безмерного удивления, воскликнул он.
— Я люблю боевых сеньорит, — оскалился я в ответ. — А с боевыми сеньоритами лучше ходить в… Боевые места. Не находишь?
— Переодевайся, и быстро домой! — А это не мне, это Марго. — Принцесса Нормандии!
— Полегче, Манзони! — попытался осадить я.
— Адриано, мне уже есть восемнадцать! — сверкнула глазами Рита. — И я встречаюсь с кем хочу!
— Восемнадцать тебе есть. А вот мозгов — нет! — отрезал он. — Иначе бы ты встречалась с кем угодно в этом городе, но только не с ним!
— А ты не лезь в мою личную жизнь. Сама разберусь.
— ДОМОЙ, Я СКАЗАЛ!!! — рявкнул он так, что даже я втянул голову в плечи.
— Адриано, ты перегибаешь палку, — снова вмешался я. — Я сеньориту сюда привёз — я и увезу.
Он внимательно оглядел меня, мой доспех, клинок. Презрительно бросил:
— Рыцарем себя почувствовал? Кабальеро Шимановский?
— А что в этом плохого? — парировал я ухмылку.