Дельфин исполнил все, что она попросила. Он рассказал Ливоретте историю принца: кто был его отцом, кто — матерью, не забыв поведать и о его предках и родне, — ведь обитатель морей обладал обширными знаниями о прошлом, настоящем и будущем и был великим знатоком генеалогии. Не часто такие рыбы попадаются в сети: здесь требуется вмешательство Фортуны.
Слово за слово — они и не заметили, как бочка коснулась земли. Дельфин чуть-чуть приподнял ее и выбросил на берег, где она тут же развалилась; так принцесса, принц и их дитя вышли на свободу. Алидор бросился в ноги своей дорогой Ливоретте. Он вновь обрел рассудок, который в тысячи раз превосходил его прежний ум, при этом став красивым и статным; черты лица его так преобразились, что она с трудом узнала своего спутника. А он смиренно попросил у нее прощения за свои превращения в кенара Биби. Каялся он с такой страстью и благоговением, что принцесса наконец простила его уловку, — ведь она ни за что не согласилась бы стать его женою, прибегни он к обычному средству добиться ее благосклонности. К тому же Дельфин наделил его беспримерной любезностью, ничуть не свойственной придворным ее отца-короля. К полному удовольствию Ливоретты, принц подтвердил все, что Дельфин рассказал ей о его знатном происхождении. Ибо, чего там говорить, — как ни могущественны феи, а если уж волею Небес появились вы на свет низкородным, то не поможет тут никакое волшебство, а только лишь добродетель и заслуги; да зато и они могут так возвысить над судьбою, что все потом окупится с лихвой и послужит утешением.
Принцесса пребывала в прекраснейшем расположении духа. Еще недавно она подвергалась страшным опасностям, а теперь, счастливо избежав их, безмерно радовалась и благодарила богов. Она все высматривала в море их доброго друга Дельфина — тот еще плавал поблизости, и она горячо его поблагодарила за их спасенные жизни. Принц последовал ее примеру; их сын, небывало сообразительный и уже научившийся говорить, похвалил Дельфина за благородство и обходительность, а тот в ответ сделал несколько грациозных прыжков на волнах, как вдруг послышалось ржанье лошадей и громкие звуки труб, флейт и гобоев. Это торжественно приближался личный экипаж принца и принцессы, в сопровождении пышно одетой стражи. Затем подъехали придворные дамы в каретах. Едва процессия остановилась, как они проворно вышли и почтительно склонились перед принцессой, поцеловав край ее платья. Такой чрезмерной любезности она, впрочем, воспротивилась, ибо знатное происхождение дам, что ни говори, требовало к себе особого уважения.
Они сказали ей, что рыба Дельфин повелела встретить их чету по-королевски и теперь они — владыки этого острова, населенного их верными подданными, и здесь суждено им обрести счастье и полный покой. Алидор с Ливореттой безмерно обрадовались, видя, как любезно их принимают и какие почести оказывают; ответ новоявленной королевской четы был столь же милостив, сколь и учтив. Их посадили в открытую коляску, запряженную восемью крылатыми лошадьми; она то взмывала ввысь под самые облака, то плавно спускалась к земле, да так, что принц с принцессой ничего не замечали — в таком способе передвижения есть своя прелесть: и никаких препятствий по дороге, и на ухабах не трясет.
Коляска еще летела в средней области воздушных путей[391], когда внизу на склоне прибрежного холма показался чудесный дворец. Хотя все стены его были из серебра, взгляд при этом проникал глубоко внутрь, и комнаты просматривались как на ладони — в них они разглядели мебель невиданной красоты, изящную и удобную. А восхитительные сады затмевали своей красотой даже сам дворец. Природа как бы случайно разбросала по этому прелестному уголку бесчисленные источники и ручейки, дарующие райское наслаждение. Принц с супругой не знали, чему отдать предпочтение, столь совершенным казалось им здесь все, на что ни взглянешь. Когда они вошли внутрь, отовсюду послышалось:
— Да здравствует принц Алидор! Да здравствует принцесса Ливоретта! Да будут благословенны дни их на этой земле!
391