И в этом саду (как я уже сказала) росла Золотая Ветвь — та самая, которой принц Идеал, получив ее от орла, коснулся заколдованной феи Благо-склоны. Вся покрытая вишнями-рубинами, Ветвь вздымалась над кронами самых высоких деревьев. Стоило сверчку, цикаде и двум мышкам приблизиться к ней, как они обрели свой первоначальный облик. О, что за радость! Как велик был восторг влюбленного принца при виде своей прекрасной пастушки! Он бросился к ее ногам, намереваясь поведать ей о тех чувствах, какие пробудила в нем эта столь приятная и неожиданная встреча, но тут появились королева Благосклона и король Тразимен, и притом со всей пышностью, подобавшей великолепию сада. Четыре амура, вооруженных луками и колчанами, несли на остриях стрел небольшой паланкин из золотой и синей парчи, в котором находились Их Величества.
— Сюда, милые влюбленные, — воскликнула королева, протягивая к ним руки, — подойдите же и примите короны, вы заслужили их своими добродетелью, знатностью и верностью; отныне вас ожидает жизнь, полная наслаждения. Принцесса Брильянта, — продолжила она, — сей пастух, которого так страшится ваше сердце, — принц, предназначенный вам в супруги вашими отцами. Ведь он не умер в башне. Пусть он станет вашим мужем, а я уж позабочусь о вашем покое и счастье.
Принцесса, преисполненная радости, бросилась в объятья Благосклоны и, не скрывая слез, заструившихся из глаз, знаками показала, что от чрезмерного счастия не может произнести ни слова. Идеал встал на колени перед великодушной феей; почтительно целуя ей руки, он только и мог пролепетать что-то бессвязное. Тразимен обошелся с ним очень ласково, и Благосклона призналась, что ни на миг их не покидала: это она поднесла Брильянте желто-белый свиток, она же приютила принцессу, обернувшись старой пастушкой, и, куда пойти поискать любимую, подсказала принцу тоже она.
— Что ж тут скажешь, — добавила фея, — будь это в моей власти, уберегла бы я вас от испытаний, но ведь радости любви тоже нужно заслужить.
Тогда со всех сторон послышалась нежная музыка; амуры увенчали коронами юных влюбленных, вступивших в брак; а пока шла церемония, — обе принцессы, едва успевшие сбросить мышиные шкурки, обратились к фее с мольбою: чтобы та силой своих чар освободила несчастных мышей и котов, томившихся в замке колдуна.
— В такой замечательный день, — отвечала та, — я не могу отказать вам.
Трижды взмахнула она Золотой Ветвью, и появились все, кого держал у себя злой волшебник; каждый тотчас же обрел истинное обличье и сразу нашел свою возлюбленную. Великодушная фея, желая ради такого праздника порадовать всех, отдала им содержимое комода, стоявшего в донжоне. Этот подарок в те времена был ценнее, чем десяток королевств. Нетрудно представить, как они остались довольны и благодарны. В завершение сего великого деяния Благосклона и Тразимен проявили щедрость, превосходящую все предшествующее, объявив, что дворец и сад Золотой Ветви отныне принадлежат королю Идеалу и королеве Брильянте и еще сотня королевств в придачу, и притом вместе с королями и подданными.
Апельсиновое дерево и Пчела[88]
или король с королевой, которым для полного счастья не хватало только детей. Королева была уже немолода; она и не надеялась больше родить, как вдруг понесла и произвела на свет девочку, прекрасней которой нигде не сыскать. Королевский двор охватила небывалая радость. Каждый старался придумать для принцессы имя, столь же чудесное, как и она сама. Наконец ее назвали Любима. Королева приказала вырезать это имя на сердечке из бирюзы: Любима, дочь короля Счастливого острова[89], — и повесила его на шею принцессе, веря, что бирюза принесет ей счастье. Но не тут-то было: однажды кормилица повезла малышку на морскую прогулку, и тут неожиданно разразилась такая неистовая буря, что сойти на берег стало невозможно; а поскольку на столь маленьком кораблике плавать можно было только вдоль берега, то он сразу же разлетелся в щепки. Кормилица и все матросы погибли. Маленькую принцессу, которая спала в своей колыбельке, повлекло по волнам, и наконец море выбросило ее в краю весьма живописном, но почти пустынном, с тех пор, как там поселились людоед Сокрушилло и его жена Истязелла, — они поедали всех без разбору. Людоеды — страшные создания: стоит им лишь раз попробовать человечинки[90] (так они называют людей), как ничего другого они есть уже почти не могут, а Истязелла неизменно находила способ заманить кого-нибудь, потому что наполовину была феей.
88
Тип сказки: АТ 313 (Волшебный полет/побег), о том, как дочь колдуньи (колдуна), убегая вместе с возлюбленным от матери (отца), превращает себя и своего избранника в разные предметы. В то же время в тексте мадам д’Онуа есть несколько аллюзий на сказку Шарля Перро «Мальчик с пальчик» — единственный, к моменту создания данной сказки, литературный текст о пленниках людоеда.
Данная сказка — один из первых текстов во французской литературе, где романтизируется дикарь (дикарка). Правда, мнимой дикаркой оказывается принцесса. Сцена ее узнавания принцем по медальону — общее место авантюрной литературы.
89
90