— Нимфе Сен-Клу недолго пришлось говорить, а мне слушать, — продолжала госпожа Д…, — ибо я почувствовала, что она встревожилась, заслышав шум, — а это приближались вы. «Прощайте, — сказала она мне, — я думала, что вы здесь одна; но, раз сюда идут ваши спутники, я навещу вас в другой раз». Сказав так, она исчезла, и, признаюсь вам, меня это не огорчило: мне уже становилось не по себе от такого приключения.
— До чего же вы счастливая, — воскликнула маркиза де…, — у вас такие приятные знакомства: то музы, то феи! Вам скучать не приходится, и, знай я столько сказок, сколько вы, считала бы себя преважной госпожой.
— Это такие сокровища, — отвечала госпожа Д…, — обладая которыми нередко испытывают недостаток в вещах поистине нужных и полезных; все мои добрые друзья-феи до сих пор были не слишком щедры на благодеяния; уверяю вас, я решилась относиться к ним с тем же небрежением, с каким они относятся ко мне.
— Ах, сударыня! — сказала графиня Ф…, прерывая ее, — я прошу вас смилостивиться над ними, ведь вы должны еще рассказать нам о каких-нибудь их приключениях; здесь как раз самое подходящее место для этого, и вас еще никогда не слушали с таким вниманием, с каким будут слушать сегодня.
— Кажется, — сказала госпожа Д…, — я отчасти догадываюсь, к чему вы клоните. Вот тетрадь, которую я готова вам прочесть; дабы сделать рассказ приятнее, я добавила к нему испанскую новеллу, весьма правдивую и известную мне из первых рук.
Начало
он Феликс Сармьенто был знатным и заслуженным дворянином в Галисийском королевстве[109]. Он женился на донье Энрике де Паласьос, чей род был не менее знатен, чем его собственный. В этом браке родился сын, юноша статный и благородный, по имени дон Луис, и две дочери, столь совершенные, что по разуму и красоте не было им равных во всей провинции.
Добродетель и достоинства их матери снискали ей всеобщее уважение. Вдруг в одном из имений ее застигла болезнь, столь стремительная и жестокая, что насилу достало времени послать за золовкой, чтобы поручить дочерей ее заботам.
— Я доверяю вам самое дорогое на свете, и дороже еще ничего не бывало, — сказала умирающая, — однако, милая сестрица, обещайте мне, что подле вас дочери мои найдут все то, что теряют теперь в моем лице: любите Исидору и Мелани ради любви ко мне и ради них самих; они щедро одарены природой, сумейте же развить эти дары. Я думала не упустить ничего в их воспитании, но, увы, приходится нам разлучиться.
107
Данная новелла принадлежит к модному в то время литературному жанру (см. ниже, примеч. 2). Кроме того, в ней есть аллюзии на более раннее творчество самой Мари-Катрин д’Онуа: переодевание героев пилигримами отсылает к роману «История Ипполита, графа Дугласа», где героиня Юлия пытается спастись от похищения также в костюме пилигрима. Перед этим Юлию насильно помещают в монастырь — так же донья Хуана пытается поступить с героинями данной новеллы — своими племянницами Исидорой и Мелани.
108
109