Кошкин опять снял очки. Печально, что Миронов мог оказаться прав.
— А далее действия противоположной стороны отработаны до естественности. Полковника ФСБ Василия Кошкина сливают и затем нейтрализуют. Но то — полбеды. Потому как сам виноват. Но вместе с ним «двинут крюком» и нескольких господ, нисколько не повинных в его глупости. Вот этого допускать никак не желательно. Тупиковая ситуация, но! Сила ютовых пока только в том, что они купили и кровью повязали тех, кто у нас наверху, но наша сила в том, что мы — в самом низу. В нашем бардаке у нас есть еще время для маневра.
— Значит, снова встреча с Ютовым? — коротко спросил Раф.
— Незамедлительно.
— Андрей Андреич, — взмахнул рукой Кошкин. Воздушная волна докатилась до Пентагона и скособочила его старательно выровненные стороны, — все бы хорошо, все бы складно, если бы не Кеглер да Балашов. После треклятого интервью в чем вы будете убеждать Ютова? Нет, наш единственный способ уйти от удара, под который ваши разговорчивые писатели-практиканты нас подставили, — это передать эстафетную палочку дальше. Это же чукче понятно!
— Не обижай чукчей… Это тебе не понятно, что тут не Ютов раскинул сети и не он их тянет. А тот, кто тянет, тот не со дна рыбу берет. Если Назари будет зачищать след, то с Ютова и начнет! Мы должны решить, сколько отдать из того, что нам известно. И неизвестно! А если ты тину поднимешь, то Назари или те антимарксистские силы, которые скрываются за этим брендом, и тебя, и Ютова как раз съедят. Не подавятся, Василий, ни погонами твоими, ни грозными очками!
Миронов тоже обозлился. Он принял решение, а после принятия решения уже не терпел возражений. И его решение было правильным. Не по логике мысли, а по логике судьбы. Но этого не понять Васе Кошкину. Вот Балашов — тот бы мог понять. Потому и влип…
— Ютов разумен. И разумно жесток. Когда ты ему станешь не нужен, он не позабудет тебя по-русски, а уберет, аккуратно вычеркнет. Пока у нас было равновесие, он терпел. А после 11 сентября равновесие нарушено, и еще как нарушено. А ты мне про какого-то Кеглера. Что он Гекубе… Соринка в глазу. Все и без него, в силу объективных причин, не раз мною указанных, но упорно игнорируемых некоторыми особо преуспевшими по службе в период политического беспредела товарищами, решительно переменилось. И теперь генерал Ютов — наш естественный, хотя сугубо временный, союзник. В силу наличия не общих целей, но общих опасностей. Ты вспоминай, Василий, навыки выживания в геополитических катаклизмах. Сейчас некто, чье имя нам неизвестно, потенцию перевел в движение. Этому «некто» больше не нужна «серая зона», типичным представителем коей является наш оппонент Ютов. Некто вознамерился как можно шире распахнуть фронты войны и желает Большого Джихада по всей дуге кризиса. В том числе и на вотчине Руслана. А Ютову вторая Чечня не нужна. Иначе из Назрани уже шли бы «двухсотые» и «трехсотые». Руслан хочет стратегически другого. Теперь ему с ними не по пути и без всяких Кеглеров, а в силу объективных обстоятельств. Руслан должен смекнуть: время открытой войны — не его время. А если еще не смекнул, то я должен ему втолковать. Ему надо помочь, чтобы он прошел с нами всего несколько шагов. И мы будем прикрыты его политическим трупом. А иначе он прикроется нашими. Ты хоть понял, Раф?
— Вопрос имею, — Шариф отвлекся от созерцания своих аккуратно выровненных ногтей, за которыми виделась культура, сравнимая с историей ухода за английскими газонами, — чтобы убедить Ютова, нужен калым. Отдавать придется. А что нам отдавать, Андрей Андреич? Опять же погоны Васины или очки?
— Отдать бы ему акулу пера! — брякнул Кошкин.
— Молодец! Не утерял! Ютову точно нужен этот выскочка. Кеглер. Мы совершим сделку с Большим Ингушом. Деловую сделку с деловым человеком. Мы пообещаем Кеглера! И поищем Кеглера! А Ютов пусть даст нам выход на немарксистские силы, устремившиеся на родину создателя «Капитала».
— Все равно авантюра, — Кошкин распустил узел галстука, стянул его через голову и погрузил в карман.
— Любое действие без соответствующей подготовки — авантюра. А мы подготовимся. Вопрос у Рафа иной — в логике. В логике нашего пациента.