Следующие двое суток прошли так же, как проходили раньше: тихо, размеренно и спокойно. Мы с сестрой ходили в школу, помогали родителям, играли с малышом. Разве что я завел привычку говорить всем, как сильно я их люблю. Родители улыбались, Антей радовался, и даже Александра в ответ погладила меня по голове. А я совсем упустил из виду, что затишье всегда бывает перед бурей. Наверное, нельзя слишком радоваться жизни: эта самая жизнь тогда тут же щелкает тебя по носу, чтобы ты не слишком-то и расслаблялся.
Гром грянул посреди ясного неба внезапно. Приближались выходные. Отец рассказывал маме, что Майкл вроде бы идет на поправку, и я ждал, когда он выздоровеет, а к нам наведается тетя Саша. Несмотря на то, что камень я вернул в кабинет, и видения меня не беспокоили, внутри было как-то тревожно. Я решил, что это тоска по минералу. И с нетерпением ждал приезда тетушки, чтобы она наконец-то разобралась с агатом. А еще окончательно утвердился в решении рассказать ей про Томаса. Пусть он больше и не появлялся, но я все равно опасался, что это временно, и в покое он меня не оставит.
Поэтому визита нашей дорогой Александры я ждал, наверное, даже сильнее, чем какого-нибудь праздника. И сегодня, когда отец ушел в кабинет, разговаривать со своим братом, даже подпрыгивал от нетерпения. Вот сейчас папа выйдет, и скажет, что тетушка приезжает завтра! Ну или послезавтра с утра. Но главное — что она приезжает.
Однако когда отец вышел, одного взгляда на его лицо мне хватило, чтобы понять: что-то снова случилось. И что-то страшное. В гостиной, куда и выходит дверь из кабинета, мы в этот момент были одни. Мама с сестренкой и Антеем играли на улице, я слышал их радостные голоса. И эти звуки, а также вечерний солнечный свет, мягким золотом заливающий гостиную через большие окна, так странно контрастировали с выражением лица отца!
— Что случилось? — спросил я без предисловий.
— Что… Нет, ничего, малыш. — он постарался взять себя в руки, и изменить выражение лица на более беззаботное.
— Папа, я же чувствую. Не скрывай от меня правду. Пожалуйста. Я же буду переживать и беспокоиться.
Папа вздохнул, и погладил меня по голове.
— Сынок… Вот в чем дело.
Он рассказал мне про происшествие с Майклом. Я, конечно, не стал ему говорить, что все уже знаю. Но потом отец добавил кое-что новое.
— Александра все эти дни не отходила от постели мальчика. Но сегодня слегла сама, я думаю, из-за переживаний. Александр теперь смотрит за ними, Даниил срочно что-то делает в своей лаборатории. И я завтра туда слетаю. Не волнуйся, мы их обоих поставим на ноги!
И хотя в голосе отца звучала уверенность, я ему не поверил. Значит, Томас добрался и до Александры! Что бы он ни говорил, думаю, его возможности гораздо больше, чем он пытается мне внушить. И наверняка это он как-то на тетю Сашу повлиял. Я ее знаю: она не спасовала даже тогда, когда ее мужу, моему дяде, грозила смертельная опасность. И вряд ли сейчас бы позволила себе слечь с нервным расстройством! Да, конечно, она переживает за своего сына, как любая мама. Но она очень сильная, и непременно взяла бы себя в руки.
Остаток дня и вечера прошел как в тумане. Перед сном я долго ворочался с боку на бок, а потом решил — ну хватит. Завтра позову Даниила. Плевать уже на обиды, когда какой-то маньяк с неограниченными возможностями угрожает нам всем! Так что завтра, как проснусь… Или нет, с утра не стоит, он же сейчас занят тем, что помогает Александре. Тогда как только узнаю, что он освободился, сразу же его позову.
Ночь тоже прошла беспокойно. Кошмары мне не снились, но я то и дело просыпался, а временами и вовсе впадал в какое-то коматозное состояние: вроде и слышу все, что творится кругом, и думаю, но не могу пошевелиться. Наверное, это нервное напряжение так давало о себе знать.
Только утром, когда забрезжил рассвет, я уснул, и достаточно крепко. Но и тут не получилось нормально отдохнуть. Где-то в девять утра я услышал голос сестры.
— Оксинт, вставай, пожалуйста. Помоги мне с малышом, а то я завтрак хочу приготовить.
Удивленно глянув на Александру, стоявшую в дверях комнаты, я тут же вскочил. Может, это очередной дурной сон? Где мама? Этот же вопрос я адресовал сестренке.