— Вы очень добры, ваше величество, — сказал Джеймс, стараясь делать все так, как ему посоветовала царица.
— Так же я дарую тебе возможность выбрать любой предмет из асгардской сокровищницы. Думаю, ты воспользуешься этим шансом с умом, — хитро улыбнулся Один, но затем вновь принял строгий вид, — а теперь… приведите нарушителей! — приказал он, а Джеймс, отойдя от центра вместе с Тором, увидел, как в тронный зал волокут скованных цепями темных эльфов. На их лицах было написано отчаяние, злость и непримиримость. Они не хотели сдаваться и явно готовы были умереть. Среди них особо выделялись двое. Здоровенный бугай, который, однако, уже был лишен той силы, что придавала ему неуязвимость и бледный эльф с лицом, выражавшим презрение всему тому, что представало его взору.
— Ваши планы рухнули, — пафосно заявил Один, — сегодня ваши жизни будут оборваны, а вы сами исчезните из мироздания, — сказав это, он переглянулся с Фриггой и посмотрел на бледного эльфа,
— Тот, кто зовется Малекитом, правителем Свартальфахейм и темных эльфов. За многочисленные преступления и темные деяния ты будешь казнен! — объявил он и стукнул Гунгниром по полу, — я сам лишу тебя и Алгрима жизни. Но есть ли что-то, что ты хотел бы сказать перед смертью? — спросил Один скорее для порядка, а не потому что действительно хотел услышать слова Малекита.
— Мне нечего сказать столь ничтожному асу как ты, сын Бьёра, — заявил эльф, осмотрев тронный зал, — но я скажу это всем, кто здесь есть. Знайте, вам не долго пировать! По вашу душу идет… сама Смерть! — заявил Малекит, а собравшиеся в тронном зале начали перешептываться.
— Какая дешевая попытка манипуляции, — пробормотал Один, медленно спускаясь по лестнице.
— Дешевая? — усмехнулся Малекит, — что же, как скажешь. Вот только я лишь знамение конца Асгарда, — достаточно громко, чтобы его услышали, но не достаточно, чтобы это было криком, сказал владыка Свартальфахейм, — грядет Рагнарек! — теперь он кричал, — и причиной его будет не Суртур!
— Что ты несешь? — не выдержал Тор, на что Малекит оскалился.
— Я сказал все, что хотел, недостойный. Делай свое дело, отродье Бора! — сказав это, Малекит поднял шею, как бы оголяя ее для удара, а в его глазах Один видел лишь торжество. Вот только… царь Асгарда тоже умел играть в словесные игры.
— Что же, благодарю тебя за предупреждение. За это я убью тебя быстро, — сказал он и, успев заметить непонимание на лице Малекита, нанес стремительный удар копьем. Мгновение и голова Малекита скатилась к его ногам. Второй удар и голова Алгрима присоединилась к уже мертвому правителю Свартальхейма. Его последнего слова Один не удостоил.
— Мда. Хреноватенько тут у вас, — услышал Джеймс голос Антонина, что вместе с ним наблюдал за казнью и Джеймс не мог не согласиться. Ведь одно дело наблюдать за казнью в фильмах, а другое — видеть все своими глазами. Впрочем, его это не особо тронуло. Видимо, ментальная защита, дарованная всеми теми артефактами, что были навешаны на него, сказалась.
— Все остальные воины Свартальхейма будут навечно заточены на отдаленной незаселенной планете. Я сказал! — заявил Один и вновь стукнул Гунгниром о пол, этим завершив происходящее здесь действие.
— Все-таки это жутко, — не удержалась от комментария мисс Фостер, которая стояла в толпе, обхватив себя руками.
— Они получили по заслугам, — не согласилась стоящая здесь же Сиф, сверля «конкурентку» презрительным взглядом.
— Я не говорю, что это не так, — набычилась Джейн, — но все же… публичная казнь… это…
— Самая действенная мера устрашения, — усмехнулась Сиф и, неожиданно, бросила взгляд на Джеймса, — а ты что скажешь, юный сейдмад? — с самодовольной улыбкой спросила она, явно рассчитывая на то, что Джим встанет на ее сторону. Вот только Джим был мальчиком умным и поэтому с максимально снобской интонацией сказал.