— И все же… ваша реакция на меня… необычна, — стараясь не выдать своего замешательства, сказал он.
— Мы в Нью-Йорке, Фил. Тут каждый день что-то происходит, — с интонацией коренного жителя города, в котором смешивалась гордость и безграничная любовь за свое место жительство и понимание неизбежных проблем, с ним связанных, сказал Гарри. Правда, слабый английский акцент мешал Филу поверить в то, что перед ним коренной ньюйоркец.
— Откуда вы родом, Гарри? — спросил он, на что Гарри, передав очередной заказ (кажется, эклеры) его работнице, улыбнулся.
— Может, кофе? — спросил он, а Филл… Фил решил, что от еще одной чашки кофе хуже не будет.
— Да, но если за счет заведения, — нагло заявил он, но хозяин не только не обиделся. Наоборот, он словно засиял.
— Для хорошего человека ничего не жалко! — пафосно заявил Гарри и запустил кофе машину, — я из Англии. Мы с женой переехали сюда, когда нам исполнилось по-семнадцать.
— И вас так легко пустили? А ваши родители?
— Я — сирота. А моя, тогда еще будущая, жена… — Гарри отвлекся на кофе-машину и, налив кофе, поставил чашку перед Филом, — у нее с ее предками были… сложные отношения, — сказал Гарри и отвлекся на… кажется, он назвал ее Кларой, которая решила его о чем-то спросить. Фил, сделав глоток и таки достав брауни из картонной коробки, в которую хозяин положил его и решил съесть торт, понимая, что он немного перегнул с паранойей.
Кафе «У Джима» существовало давно и здесь действительно бывали весьма обеспеченные и могущественные люди. А учитывая, что его служба никогда не фиксировала утечек информации или каких-либо странных случаев именно отсюда, то хозяин кафе точно был чист. К тому же, Фил до конца не понимал почему, но ему здесь нравилось. Оформление в стиле пятидесятых. Хромированные барные стулья, кофемашина, явно современная, но сделанная на заказ под старину. Мягкий солнечный свет из окон. Уютная тишина. Интересно, как они решили проблему с шумоизоляцией?
— И как вас не перехватила служба опеки, — Фил покачал головой, сделав глоток.
— Сам не знаю. Да и… не очень-то мы и задумывались об этом. Мы… только закончили школу и весь мир был перед нами, Фил. Наследство, полученное от родителей позволило не думать о работе и полностью посвятить себя самообразованию. Так что скоро я стал… заниматься ювелирными изделиями, а жена поступила на психолога.
— Погодите, — неожиданно в голове у Фила сошлась мозаика, — вы — Гарри Поттер? Муж Гермионы Поттер, психотерапевта, что работает с мистером Старком? — Филл удивленно уставился на ухмыляющегося мужчину в очках велосипедах.
— Именно. Польщен, что вы знаете обо мне, — ухмыльнулся Гарри, странно посмотрев на Фила, словно тот подтвердил нечто, о чем он и так догадывался, и начал протирать стакан для сока, — хотя трудно ожидать иного, от работника спецслужб, не так ли?
— Что-то вроде того, — улыбнулся Фил, а Гарри вновь странно посмотрел на него, а его голова начала покалывать.
— Голова болит? Могу дать обезболивающее, — участливо спросил его Гарри, видимо, заметив, как он поморщился, но Фил лишь покачал головой.
— Нет, не нужно, — Фил потерел лоб, — спасибо за кофе, Гарри. Я рад, что зашел сюда, — сказал он и встал со своего места.
— Когда убедишься, что пирог «чистый», приходи еще, — иронично сказал Гарри, оставив в сторону стакан, — у нас большой ассортимент. Могу даже цианида в эклеры подсыпать, — любезно предложил он ему, на что Фил ухмыльнулся.
— Я тоже слышал эту байку*. Но… можешь попробовать, если хочешь, — кивнул ему Фил и вышел из кафе с улыбкой на лице. А Гарри, покачав головой, посмотрел на Клару.
— Клара, подмени меня пожалуйста, — попросил он работницу и ушел на кухню. Увы, но подсознательно Гарри знал, что этот день настанет. Не спасет даже то, что они с Гермионой старались никуда не лезть и вести себя максимально благоразумно. И дело ведь было не только в том, что агент ЩИТа Фил Колсон, в голове которого он покопался с помощью своих артефактных очков, был ответственен за слежку за Старком и всеми, кто с ним связан, а в том, что происходило нечто гораздо, гораздо серьезнее и непонятнее.
Гарри сел на стул и окинул кухню взглядом. Знал ли он тогда, долгих двенадцать лет назад, переезжая сюда, что жизнь повернется таким образом?