— Я знаю, что он дурак, а не сволочь, — заметила Гермиона, почесав Живоглота за ушком, — но… с таким другом и врагов не надо, — сказал Гермиона, у которой за эти месяцы было достаточно времени, чтобы проанализировать поведение их друга. И чем больше она думала, тем больше понимала, что ее прежнее решение, остаться с Роном, попахивало откровенным идиотизмом.
— Увы, — вздохнул Гарри, — кстати, по поводу печатей. Совсем нет вариантов убрать ее с Рона?
— Нет. Я просил Корнелиуса найти специалиста, — Невилл вздохнул, — он согласился. Рона тайно осмотрел кто-то из невыразимцев. Вердикт однозначный. Печать можно убрать только через искупление, а он, насколько я понял, все это время только исправлял собственные косяки.
— В чем выражается это… искупление? — спросила Гермиона, вновь взяв на руки уже сытого Живоглота, мурчащего от удовольствия.
— В основном через служение. Честное и самоотверженное служение большому количеству магов и маглов. А еще, и это самый легкий путь, кстати, существам магическим.
— И поэтому Бил с Чарли работают с магическими существами, — понимающе кивнула Гермиона, зарывшись лицом в рыжую шерсть.
— И поэтому Перси так отчаянно работает. Он один из немногих чиновников в министерстве, кто никогда не брал взяток. Корнелиус уже отметил его и собирается толкать вперед, — сказала Ханна, заведя прядь волос за ухо, — кстати, наш первый министр, Улик Гамп, тоже был предателем крови. И благодаря своему служению избавил свой род от клейма, а сам создал всю ту систему, в которой мы живем. Перси явно вдохновлялся им.
— Да ладно? — удивился Гарри.
— Вы бы знали это, если бы историю в Хогвартсе вел не призрак профессора Бинса, — поморщился Невилл, — нам то с Ханной и кучей других ребят, что? Мы это все и так знаем, а вот такие как вы, пришедшие из мира маглов, постоянно путаетесь, — бурчит Невилл, но улыбается когда Ханна кладет руку на его плечо.
— Мы знаем, Невилл, — печально вздохнула Гермиона, — увы, есть слишком много того, чего мы не узнали в школе. И многое сейчас видится совершенно по другому, — Гермиона отвернула лицо, на автмате поглаживая Живоглота.
— Да, кстати, Гарри. Это тебе от… кхм, — Невилл кашлянул и передал Гарри запечатанный конверт. Гарри, на автомате проверив конверт на проклятья, и взглядом попросив у улыбающегося Невилла извинения за недоверие, вскрыл письмо и хмыкнул. В вычурных выражениях, с соблюдением всех формальностей этикета его приглашала в гости Андромеда Тонкс, мама Нимфадоры и бабушка Тедди, мальчика, крестным которого о обещал стать.
Гарри вздохнул. Вот еще одна проблема, из-за которой он вернулся в Британию. Тедди, сын Ремуса. Он не знал, как отреагирует на него миссис Тонкс, но был готов как к истерике, так и к просьбе забрать ребенка. Хотя, последнее вряд ли, ну а вдруг?
— Вы простите меня, но мне нужно отойти на час. Я могу оставить здесь Гермиону?
— Конечно, Гарри, что за вопрос? — возмутился Невилл.
— Что? Без меня? Никуда ты не пойдешь! — заявила ему Гермиона.
— Гермиона, мы уже говорили об этом. И договорились, что к Тонксам пойду я один, — Гарри говорил спокойно, но настолько весомо, что Гермиона в первый момент растерялась, чем и воспользовался Гарри и быстро аппарировал по координатам, указанным в письме.
— Ушел! Поттер, ты… ты… Мордред! — Гермиона выругалась и покачала головой.
— Да ладно тебе, Гермиона. Андромеда его и пальцем не тронет, — весело сказал Невилл, но вдруг почувствовал, как Ханна коснулась его колена и взглядом указывал ему в сторону. Невилл хмыкнул и улыбнулся, — так, у меня есть кое-какие дела. Оставляю тебя с Ханной. Не скучай, я вернусь через пол часа, — и не успела Гермиона опомниться, как Невилл тоже аппарировал. Гермионе стало немного неловко. О чем говорить с языкастой и, как оказалось, совершенно незнакомой пуффендуйкой, она решительно не знала.
— Так, если ты поела, то пошли в свободный номер. Закажем сладкого с кофе и вдоволь посплетничаем, без наших с тобой мужчин. Мне ужасно интересно, как живут в Америка, — вдруг весело заявила Ханна, а Гермиона неожиданно для себя покраснела.
— Мы не… это самое, — тихо сказала она, попытавшись спрятаться за шерстью Живоглота, но пушистый засранец решил именно в этот момент спрыгнуть с ее колен и явить миру ее смущенное лицо. Ведь несмотря на совместную жизнь и взаимное признание в чувствах, они по прежнему действовали очень осторожно. Особенно на фоне того, что Гарри, как и раньше, спал крайне беспокойно и лишь наличие Гермионы под боком давало ему возможость высыпаться.