— А я просто рада, что жива! — вдруг заявила она, выпрямившись, — что выбралась из того кошмара! Куча людей погибла, но мы то живем! — сказала она, а Гарри наложил на их часть стойки глушащие чары, — и я этому рада, Гарри! Я рада, что жива! А ты, ты рад, что жив? Что погибли Фред, Лаванда, Ремус с Тонкс, но ты жив? — вдруг пьяно спросила она, а Гарри… теперь-то ему все было понятно. Чувство вины перед погибшими… Вот что мучило Гермиону. И… это же мучило Гарри. Они мертвы. Их нет. А он жив и впервые за всю свою жизнь воистину счастлив.
— Я тоже рад, что остался в живых, — сказал он, сжав ее руку и подсев поближе, чем сразу же воспользовалась Гермиона, прижавшись к нему. Пьяная подруга вывалила на него ее переживания и сейчас Гарри как никогда остро осознал, насколько ей тяжело. Он и раньше об этом думал, но обустройство на новом месте, решение проблем с гоблинами и куча других текущих вопросов не давал заниматься глубоким самоанализом.
— Это хорошо, — наконец-то подала голос Миона, — значит я… не такая п-плохая, как я думала, — сказав это, она потерлась о плечо Гарри, — и это хорошо, что я здесь, с тобой. Готовлюсь к поступлению. Гарри? Ты же меня не оставишь? А то... у меня только ты остался, — пьяная, окосевшая от выпитого Гермиона, уставилась в глаза Гарри, требуя ответа на свой вопрос.
— А… твои родители? — спросил Гарри, сам с трудом держа себя руках, вот только… взгляд подруги переменился. Вместо вопроса, ее лицо выражало теперь лишь бравирующее безразличие.
— А нет у меня родителей! Нету у них больше дочери! — вдруг заявила она, а Гарри от таких новостей тут же протрезвел.
— Стоп… как… почему? — пытался сформулировать вопрос Поттер, — Миона, что случилось? — резко повернув ее к себе лицом, спросил он и увидел, как подруга с трудом сдерживает слезы, а ее губы начали дрожать, — Миона?
— Гарриииии, — на ее щеках появились первые слезы, — они… сказали… что я больше им не дооочь, — с рыданием и слезами говорила она, а Гарри… Гарри поджал губы и прижал рыдающую Гермиону к своей груди.
— Все, пошли домой. С тебя хватит, — сказав это, он заплатил охреневшему от увиденной сцены бармену и, заведя Гермиону в закуток, активировал портал до их квартиры. Затем, сев на кресло и усадив ее на колени, спросил.
— Что случилось? Расскажи мне, Миона. Я выслушаю, — говорил он, чувствуя, как ткань его майки на плече становиться мокрой от ее слез и крепче прижимая к себе Миону.
— Я… я… была… в Австралии, — она говорила, размазывая пьяные слезы о его плечо, — я… их нашла. Расколдовала. А они… — Миона замолчала, вновь прижавшись к нему.
— Когда ты была там? — спросил Гарри, набравшись смелости и начав целовать ее щеки.
— Ноч-ью, во время, смены… вчера, — раздался глухой голос со стороны его плеча.
— Портал? — спросил Гарри, поцеловав ее в лоб и волосы, — я же просил, чтобы ты взяла меня с собой!
— Они не хотят меня видеть. Не хотят, понимаешь! — Гермиона не слышала упрека. Она плакала, прижимаясь к нему ища поддержки. И Гарри, сам слабо понимая, что он делает, прижался к ее губам. Не сразу, далеко не сразу, но она ему ответила. Постепенно они оба втягивались с процесс, делясь нерастраченными эмоциями, пока Гарри не взял Гермиону на руки и не отнес в спальню.
Конец флэшбека
***
Гермиона сидела в своем кресле и гладила Живоглота. В тот вечер они впервые переспали. Пьяные в хлам без пяти минут подростки… у одного из которых еще и была форменная истерика… в этом не было ничего романтичного, но… это стало тем, что окончательно сломало лёд в их отношениях. Сложно стесняться того, кто видел тебя «таким». Это лицемерие, а Гермиона ненавидела лицемерие.
— Да, Глотик. Сколько слез мне пришлось пролить, пока все это не закончилось, — спросила она Живоглота, — что? Говоришь, мне повезло с мужем? А кто спорит? — весело заметила она, прижавшись губами к шерсти кота, — вот только… вспоминаю все то, что пришлось пережить и спрашиваю себя: не легче ли было погибнуть там, в Хогвартсе? — покачала она головой и, встав со своего места, подошла к панорамному окну.
Солнце клонилось к закату. Небоскребы окрасились в розовый цвет. Рабочий день подходил к концу.
— Да. Было бы легче умереть тогда, — сказала сама себе Гермиона, — вот только… как говорил один очень крутой магл: Всегда выбирайте самый трудный путь — там вы не встретите конкурентов.* Ты согласен, Глотик? — в ответ на вопрос, Живоглот потерся о ее ноги, — умница. Ну а теперь, домой! — заявила Гермиона и пошла собираться, не заметив, как Живоглот, посмотрев ей в след, совсем как человек покачал головой.