— Проехали. Лучше иди посмотри, как там наши гости, — сказал Джеймс и Рози, приняв вид пай-девочки, пошла на выход из комнаты братьев. Правда, перед тем как выйти, не удержалась и показала язык Джону.
— Вот ведь… — буркнул Джон.
— Тебе этого еще мало, — сказал Джим, поморщившись от боли. Когда они вернулись домой и мать провела им обоим полную диагностику, оказалось, что у Джеймса сломаны ребра. Каким-то чудом, они не задели легкие, так что парень отделался лишь курсом костероста и несколькими повязками с зельями от ушибов. Джон вообще не получил физических повреждений, но был контужен взрывом и почти весь оставшийся день плохо ориентировался в пространстве.
— Эй! Это нечестно!
— А по моему тебе еще мало досталось, — буркнул брат, поморщившись от боли.
— Зато мы спасли Питера и его семью! — выпалил Джон, на что Джеймс резонно заметил.
— Еще не факт, что мы не сделали только хуже, — буркнул Джеймс.
— Всмысле? — удивился Джон.
— Если бы мы не привлекли внимание тех уродов на байках, они, может быть, успели бы проскользнуть, а так… — Джеймс замолчал, а Джон… Джон повесил голову и тяжело вздохнул. «Неужели… нет, бред! Он просто бредит!» — подумал Джон и зло посмотрел на брата.
— Ты врешь! — заявил он Джеймсу, на что брат лишь легонько пожал полечами.
— Я лишь предполагаю, — ответил он и смачно зевнул, — может быть они бы погибли, а может быть погиб бы только дядя Бен или тетя Мэй. Мы не знаем, что бы произошло, — сказав это, Джеймс закрыл глаза и начал проваливаться в сон. А Джон… Джон не мог заснуть. Он думал о сказанном братом и чувствовал еще большую вину перед теперь уже семьей друга.
— Ты почему не спишь? — вдруг услышал он голос матери и удивленно уставился на нее. Она была одета в жакет поверх пижамы. Слегка покрасневшие глаза и, в целом, усталый вид, явно указывали на то, что мама сегодня основательно вымоталась. Однако сейчас она стояла у двери в их с Джеймсом комнату и смотрела на него с обеспокоенным выражением лица.
— А? — на большее Джона не хватило.
— Я говорю, почему ты не спишь? — с полушепотом спросила Гермиона, на что Джон вновь ничего не ответил. Лишь пожал плечами, — ясно. Вставай и спускайся на кухню, — ультимативно заявила ему Гермиона и вышла из комнаты. Джон удивился, конечно, но решил спуститься вниз, где застал маму за кухонным столом, пьющей что-то горячее из большой кружки.
— Мам? — вопросительно спросил Джон, на что Гермиона кивнула на место рядом с собой. Усевшись рядом с матерью, Джон заметил, что перед ним стояла точно такая же кружка с чем-то похожим и, одновременно, не похожим на чай.
— Выпей это, — сказала Гермиона, сделав новый глоток, — это успокаивающий отвар. Рецепт достался по случаю от одного друга из Ирландии. Это поможет тебе заснуть, — сказав это, Гермиона сделала еще один глоток. Джон, принюхавшись, последовал ее примеру. Это было что-то горячее и сладкое, с вкусом мяты и молока. Очень вкусное и приятное. Постепенно, Джон стал чувствовать, как он успокаивается и, неожиданно почувствовал, как мама провела по его голове рукою. Затем еще раз. И еще. В конце концов Джон, который чувствовал вину перед мамой, за то, что подбил брата на ту авантюру, почувствовал, как из слез начали капать непрошеные слезы.
— Мам, — всхлипнув, он посмотрел на мать, — прости меня, — сказал он и прижался к плечу матери. Гермиона лишь вздохнула и прижала мальчика к груди.
— Глупенький, — пробурчала она и поцеловала его в макушку, — я тебя давно простила. Но в следующий раз, если захочешь кого-то спасти, скажи мне или папе, — она говорила, продолжая ласкать сына по голове и чувствуя, как тот время от времени всхлипывает. В конце концов ее мальчик, наплакавшись, просто отрубился, после чего Гермиона, не без применения заклинания левитации, отнесла его в комнату. Уложила его в постель, поцеловала в лоб, затем сделала тоже самое с Джеймсом и вышла из комнаты.
Гермионе тоже не спалось. Она, как один из владетелей источника под этим домом, отлично чувствовала беспокойство своего среднего сына и не могла уснуть. А Гарри, как назло, не было. У него появились неожиданные дела, связанные с кафе и он был вынужден отлучиться на пару часов. Гермиона же осталась в доме за главную. Сейчас она ходила по коридору, обхватив свои плечи. Ей было зябко. Холодно. У нее был отходняк от нервного перенапряжения.
Этот день Гермиона про себя назвала одним из худших в своей жизни. Одно дело Гарри. Да, она волновалась по его поводу, и если бы не его обман, ни за что бы его не оставила. Вот только Поттер был взрослым, подготовленным волшебником, артефактором и боевиком, который был вполне способен позаботиться о себе.