И, само собой разумеется, учитывая то, как знать оберегает честь Семьи и честь личную, у кандидатки на подобную «должность», а на нее явно «по объявлению» не нанимают, репутация обязана быть — кристально чистой, как слезинка у младенца.
Так на что же рассчитывает Яна, которую, скорее всего, учитывая все ее «приключения», не возьмут даже мести дорожки в Имении Семьи Кайи?
Не настолько же она тупая, чтобы не догадываться, даже учитывая тот факт, что никто из непричастных не знает точно, как именно ведется отбор на эту «должность», о том, что ее шансы быть принятой — ноль целых, хрен десятых?
Или она рассчитывает на то, что я, богатенькая и избалованная девочка, «не мытьем, так катаньем» выклянчу у родителей разрешение на то, чтобы ее приняли…
Или же… от внезапной догадки меня снова «долбануло током»… быть может, она и не рассчитывает на место подле меня, а уже настучала на «дяденькам» из контрразведки или кто там рыщет по Пансиону, в поисках «злодеев» снявших и сливших в Сеть то роковое видео и теперь ее используют для…
— Разденься, — приказным тоном велел ей я, поднимаясь на ноги.
— Раздеться? — повторила она за мной, тоже встав с кровати.
Из-за моего высокого роста, Яне приходилось смотреть на меня «снизу вверх»…
Изобразив на личике Кайи выражение крайнего высокомерия, я скривив губы, произнес:
— Если вместо того, чтобы исполнять мои приказания, ты будешь каждый раз, как попугай, стоять и тупо переспрашивать, то можешь сразу идти и рассказывать свои небылицы, — я взял паузу, пощелкав пальцами, делая вид, что вспоминаю, — короче, можешь идти и рассказывать кому хочешь! Мне такие люди не нужны!
Яна, подойдя к окну, задернула плотные, тяжелые шторы, затем, не спеша, принялась снимать с себя шмотки, пока не осталась в нижнем белье.
Я обошел ее кругом, внимательно рассматривая ее тело, никаких микрофонов на ней не было.
— Я разделась, Госпожа, — спокойно, едва заметно улыбаясь, сказала Яна.
— Нижнее белье тоже долой! — отдал распоряжение я.
Она пошленько так ухмыльнулась, заявив:
— Значит, тогда в ванной мне все-таки не показалось и я вам взаправду не безразлична в «этом» смысле… Но, Госпожа, если… — она глубоко вздохнула, картинно разведя руки, как бы говоря — ну что поделать!
Не дав ей договорить, я отвесил ей, не сильно, впрочем, пощечину, тихо прошипев:
— Чего ты несешь? Ты хочешь стать моим доверенным лицом или моей шлюхой? Если второе, то извини… предпочитаю парней! Чтобы это был последний раз, когда ты, даже наедине со мной! даже в шутку! сказала то, что может, даже самую малость! скомпрометировать меня! Ты меня поняла?
Буквально на мгновение, она безумно злобно зыркнула на меня, затем, взяв себя в руки и улыбнувшись, покорно произнесла:
— Простите, Госпожа, такого более никогда не повторится!
— Почему ты все еще не сделала то, что я велела тебе сделать?
Опомнившись, она быстро сняла бюстгальтер и трусики.
— Лиф дай мне! — сказал я и заполучив его, прощупал на предмет «закладки», вроде бы ничего, все «чисто».
Бросил случайный взгляд на низ ее живота…
«Там» у нее было столь волосато, а она явно не считала нужным брить свой лобок, — впрочем, насколько я понял, брить «там» — явно не принято, ибо, у всех девчонок, из тех, коих я видел здесь голыми, «растительность» присутствовала, — не как у подростка, а как у взрослой женщины…
У меня даже возникли определенные сомнения, а правду ли она говорит о своем возрасте? Не подделка ли ее документы, как и вся ее «история»?
Ибо если судить по ее внешности, ей запросто можно было дать и все двадцать пять лет.
Я ее нередко видел обнаженной, но только вот сейчас я обратил внимание на эту странность.
Она внимательно следила за моими действиями, но помалкивала.
— Возьми свои шмотки, сложи их… — говоря это я огляделся, — на покрывало Оксаны, затем, завяжи все в куль и брось в шкаф. Сапоги — за дверь!
Буквально на секунду она замешкалась, удивленно глядя на меня, а затем быстро сделала требуемое.
Само собой, тот факт, что Яна «чистая», не гарантирует того, что контрразведчики не могли, например, «заложить» микрофон в эту комнату, но даже моя многолетняя паранойя отнеслась к подобной возможности весьма скептически…
Не смотря на то, что Пансион — на балансе военных, Воспитанницы — гражданские, по-этому, у армейской контрразведки нет никаких законных оснований, на проведение каких-либо действий, в их отношении, а из этого следует, что все то, чем они здесь занимаются — неофициально, а следовательно, они должны быть весьма стеснены во времени.