— Слышь, избушка? Вертайся к лесу задом!
Нет ответа.
— Избушка-избушка, повернись к лесу черным крыльцом, где еще метла валяется!
Нет ответа.
Анютка в задумчивости почесала кончик носа.
— Ай, балда! Здесь же со всех сторон лес. Избушка-избушка, повернись задом к дальнему дубу, на котором еще колокольчик висит и лапоть на ветку покладен!
Гигантская куриная лапа с хрустом поднялась в воздух, пошевелила когтями и снова бухнула об землю, но уже двумя локтями левее. Мгновением спустя ее примеру последовала другая лапа.
Избушка разворачивалась медленно, с чувством собственного достоинства. Когда перед Анюткой показалось парадное крыльцо (отличающееся только наличием черного, дрыхнущего кверху лапами кота), она уже успела сбегать до черемухи, порядочно ее общипать и вернуться обратно. Девушка ласково потрепала кота за ухом (тот лишь дернул во сне лапой) и, перескочив через две ступеньки, влетела в единственную комнатку.
— Ну, хозяюшка, бесово отродье, привечай гостей! Пирогов напеки, баньку истопи…
— Какая тебе, к лешему, банька? — донесся стон с кровати в углу. — Не вишь, я сплю.
— Злой ведьме спать не положено, — убежденно возразила Анютка. — Ты меня сначала накормить-напоить должна, в баньке веничком отхлестать, а потом на ухват посадить и в печку засунуть.
— Как же, засунешь тебя в печку! Такие прелести отрастила, что на полдороге застрянешь, никакой кочергой не пропихнуть.
— Я не виноватая, оно само!
Кокон одеял наконец размотался, и на кровати села молодая женщина в сорочке и с копной иссиня-черных жестких волос. Блуждающий взгляд серых, как у Анютки, глаз мазнул по печке, по стене, по коту и наконец сфокусировался на княжне.
— Ой-е, — с чуть слышной завистью протянула девушка. — Небось, всю ночь плясала?
— Плясала, — икнув, подтвердила ведьма. — И гопак, и шестеру, и эту… как ее… трахантеллу заморскую. Девочки на горе шабаш собирали, в честь солнцестояния.
— А кавалеры… — Анютка кашлянула, убирая из голоса чересчур заметное волнение. — Кавалеры-то были?
— А то, — ведьма кивнула, но тут же, поморщившись, ухватилась за висок. — Только все больше с козлиными ногами. Тебе бы не понравились.
— Фу-у!
— Дура ты, Анютка, — беззлобно заметила женщина. — Ноги в мужчине — далеко не главное. Вырастешь, поймешь.
Судя по выражению Анюткиного лица, никакие возрастные изменения не могли поколебать ее критериев мужской красоты. Ведьма зевнула и, спустив ноги с кровати, начала шарить по полу в поисках тапок.
— Ладно, разбудила — говори уж, зачем пришла.
— Да мы тут с Ивашкой поспорили…
Колдунья окаменела.
— Опять?
Анютка торопливо замахала руками.
— Нет-нет, мне оборотных зелий больше не надо! С прошлого раза мутит. Мне теперь Ивашка загадал… Ну…
— Что?
— Да прям не знаю, как сказать…
— Как есть, так и говори.
Анютка еще немного помялась и разом выпалила:
— Ветер мне изловить надобно.
Выщипанные брови ведьмы стрелочками сошлись к переносице.
— Никак в отцовский погреб с медовухой наведались?
— Да ты что, там же замки чугу… То есть нам бы такое и в голову не пришло! Просто у брата все задания одинаковые — или тварь какую изловить, или у мамки со стола побрякушку спереть. Вот я и попросила чего посложнее да покрасивше…
— Ты это, Анютка, брось, — ведьма вдруг посерьезнела. — Ветер ловить — только сети рвать. Ему на роду написано свистать в чистом поле. Сам прилетит, ежели захочет.
Девушка насупилась.
— Нельзя мне проспорить, Ивашка три года припоминать будет! Ну помоги, хорошая, помоги, славная…
Умилением в Анюткиных глазах можно было приручать беров и останавливать войны. Ведьма вздохнула.
— Изловить ветер человеку не под силу. А вот сковать — можно, только для этого хитрость нужна.
Анютка, кажется, с макушки до пяток обратилась в слух.
— Как сковать?
— Связать его можно заговоренным волосом.
— Где ж я его возьму?
— Из отцовской бороды выдерни, балда! — рассердилась ведьма. — Из косы своей, конечно. Кто связывать будет, того волос и надобен. Помнишь заговор на разрыв-траву, которому я тебя на тот вересень учила?
Анютка, уже боясь открывать рот, яростно закивала.
— Ты его на волос пошепчи, он стальным и сделается. Тогда хоть режь его, хоть пили, хоть мечом руби — все ему нипочем будет. Даже ветер порвать не сможет.
— Ой, спасибочки, век должна буду!..
— Стой! — ведьма ловко цапнула девушку за подол сарафана. — Главное-то дослушай! Бессильны твои оковы будут, ежели пленник их не по доброй воле наденет. Сам он должен позволить себя сковать.