— Транспорт покупать, — напомнил я.
— Да, дел много предстоит, — согласился Кирилл и отправился упаковывать вещи.
В последний раз я воспользовался порталом, устроенным в шкафу. Перенёс свои вещи в дом на руднике, аккуратно поломал шкафчик, а после превратил его в груду щепок. Второй курс школы магии поселят в другом общежитии. По этой причине пришлось уничтожать все следы иномирной магии. Парни также разобрали свои шкафы с порталами и вместе с ключами от комнат занесли денежную компенсацию в канцелярию школы. Все дела в столице были завершены. Оставлась купить билеты и выдвинуться домой.
Билеты на поезд мы купили без проблем и очень радовались тому, что благодаря Сабурову избавились от сопровождения родичей. Те так и не поняли, когда мы возвращаемся и ослабили контроль. Кирилл всю дорогу в поезде болтал по телефону с Евдокией.
— Вы так много в школе не общались, — удивлялся Фалулей.
— Она такая интересная оказалась, — смущался Кирилл. — По роду Сабуровых столько всего знает!
Фалулей на это замечание демонстративно закатил глаза. Его по-прежнему эти родовые заморочки не волновали. И вообще, он больше был сосредоточен на удержании нити, которую мы тянули из столицы. Когда там княжеские башни появятся, неизвестно. Потому тянули связь по-простому, закрепляя её на всех станциях. Даже дежурство устроили, чтобы по ночам фиксировать нить. И окончательно закрепили её на центральном вокзале Цареморска.
Встречающей делегации не наблюдалось. Телохранители, получив заверения Сабурова в том, что всё под контролем, вернулись домой. Потом такой халявы не будет и парней снова возьмут под опеку. Фалулей заранее стал бубнить, как его это всё достало. Чтобы как-то поддержать друга и по совместительству наследника Бобровских, я поехал с ним. Кирилл у нас самостоятельно справится с тем, чтобы убить родню наповал заявлением, что хочет жениться на боярышне Сабуровой.
У Фалулея в этом плане ситуация была сложнее. Хорошо, что на моё появление в качестве сопровождающего Бобровские никак не среагировали. Мол, притащил сынок дружка, и ладно, других вопросов хватало. Глава рода решил повоспитывать отпрыска. Я под прикрытием отвода глаз зашёл послушать, о чём идёт речь.
— Ни одного письма за год! — орал на Фалулея старший Бобровский. — Когда ты за ум возьмёшься?! Почему я должен краснеть перед роднёй?!
— Зачем краснеть? — не понял Фалулей, да и я тоже искренне удивился.
— Тебя ближник Шереметьевых в одном низкосортном борделе видел, мне отписал! — продолжал возмущаться глава рода.
В ответ Фалулей поскрёб затылок и промолчал. А что говорить? Было дело. Бобровский продолжил тему, высказываясь теперь о пущенных на ветер деньгах.
— Какие деньги? — в очередной раз возмутился Фалулей. — За меня Анохин платил, я ему в проектах за это помогал.
— Пять тысяч на шлюх спустил! — не унимался родитель.
— Откуда пять тысяч? — снова не понял Фалулей.
Прижавшись к стеночке, я продолжал слушать. Негодующий глава послал за казначеем. Тот тетрадку принёс, пальцем ткнул и отчитался, что на увеселение наследника было потрачено больше чем пять тысяч.
— Неужели? — оскалился друг. — Кто эти деньги и когда мне дал?
Глава рода с подозрением покосился на сына и потребовал отчёта. У казначея ответ имелся. Вот только эти деньги почему-то не были отправлены на счёт наследника, а переданы одному из дальних родственников ближника, троюродного дядюшки Фалулея.
— Он утверждает, что давал мне деньги? — совсем успокоился Фалулей. — И видоки подтвердят это на княжеском суде?
Глазки казначея забегали, движения стали суетливыми. Глава рода, разгорячённый беседой с сыном, также заметил эти изменения в поведении мужчины.
— И что, мой наследник весь год на подачки Анохина жил?! — взревел глава.
Странная реакция. То он возмущён растратами, то, напротив, негодует, что таковых не было.
Предусмотрительно я вышмыгнул из кабинета, решив, что хватит заниматься шпионской деятельностью. Вдруг за мной пошлют и не найдут в комнате? Правда, задавать вопросы по денежному содержанию отпрыска Бобровский не стал и меня на беседу не вызывал. Как ни крути, я тоже глава рода. С почтением к моей персоне Бобровский относиться не мог, но и открыто пренебрегать тоже не имел права.
Так что завуалированный допрос был устроен в виде застольной беседы. Зато я наконец понял, кто разбаловал Любомира, в чьём теле оказался Фалулей. Матушка и бабуля суетились вокруг любимого мальчика так, что я еле сдерживал смех. Усадили своё чадушко на то место, что и положено наследнику. Затем дамы попытались все самые вкусные закуски подтащить поближе и поставить перед наследником. Меня, как равного, посадили по правую руку от Бобровского и я наблюдал весь этот спектакль, так сказать, с первого ряда. Суету и женскую заботу прервал рык главы рода.