— Может, я на своей? — робко пытаюсь я выдвинуть инициативу.
— Нет, сюда! — приказывает он, распахивая дверцу на переднее сидение. Я сажусь. Ничего не понимаю, к чему такая суровость? Ладно в офисе, но сейчас никого рядом! Едем, а он молчит, ведет машину дерганно, агрессивно, подрезает, забирается на трамвайную линию, обгоняя пробку. Я начинаю сомневаться, что это проявление нетерпения и что он соскучился.
— Мы едем к вам? (молчит, даже не кивнул) Что-то случилось? (ноль внимания) Я на всякий случай хочу предупредить, что в офисе отсутствовал не просто так, я в Московский книжный ездил. Договорился! (молчит, гад!) Я всё придумал! (молчит всё равно) Я боюсь, вы гоните, как идиот! Нас либо остановят, либо мы влупашимся во что-нибудь! (он вдруг кивает) Я что-то сделал? (даже не смотрит на меня) Если вы мне сейчас не скажете, я выпрыгну на ходу! Вон на том светофоре! (слышу щелчок — блокировка!) Что за хрень! Я не понимаю! Что случилось? Чем я опять не угодил? — ору я. Ардов тянется в карман плаща и бросает в меня газетку.
Так, «Частная жизнь», так себе чтиво! Что тут? «Филипп уже не муж, а жена». Хм, зачем мне это знать? «Тайная жизнь Влада Соколовского». Соколовский — это кто? «Самая дорогая попа России». Наверное, не со стразами, а с настоящими брульянтами. Ардов вдруг хватает одной рукой газету и разворачивает, тыкает в статью. «Очередь не занимать!» И что тут? Оп! Фотка! Ардов в плаще обнимает… меня. Моего лица не видно, я стою задом. Узнаю себя по стеганной куртке, растрепанным светлым волосам. Ардов же держит меня за плечи обеими руками, смотрит в лицо, рот приоткрыт, он тянется ко мне, чтобы поцеловать. Это настолько очевидно, настолько однозначно, настолько эротично! Снято в понедельник около Библио-глобуса, во время акции. Подпись: «Господин Ардов нашел новую игрушку». Ни фига себе! Читаю статью, так: «Известный издатель и предприниматель… видный жених… состояние… видели с Надей Якушиной… красавец, владелец, работодатель… загадочное одиночество… редко появляется на тусовках… ходили слухи, что собирается жениться… Однако нам стало достоверно известно, что брак не входит в планы предпринимателя. Виной всему нестандартные предпочтения господина Ардова, который несколько лет был завсегдатаем клуба «DOMKRAT». Известно, что это притон для богатеньких скучающих особей с садомазохистскими наклонностями. Свои приоритеты в духе «власть-подчинение» Лев Ардов переносит и в офис. Провинившийся подчиненный рискует быть выпоротым или связанным. Очевидно, что не все работники «Фаворита» согласны с такими методами руководства. (маленькая фотография окна с надписью «Не лев, а кАзел») Однако нашего героя это не пугает. Хотя в жизни господина Ардова есть «скелет» в шкафу. В этом случае скелет — в прямом, можно сказать, смысле слова. В 20.. году во время БДСМ-сессии скончалась молодая невинная девушка Виктория Стрельцова. Развлечения мажорного красавца остались безнаказанными. Деньги и связи родителей порой превращают горечь в патоку! Несмотря на скандал, Лев Ардов уже несколько лет считается выгодной партией для девиц разных мастей. Девушки! Не занимайте очередь! Это, во-первых, опасно, во-вторых, из достоверных источников известно, что место занято… прекрасным юношей…» Что это? Кто это написал? Некий Зырянов С.С. Поэтому Лев такой злой? И все равно! Мог бы со мной и поговорить! Так… а зачем мы едем к нему?
— Сто-о-о-ой! — ору я. — Я не поеду к тебе! Ты не разобрался! Это не я! Я тут ни при чём! Останови! Я выйду! Я не хочу!
Я стучу по двери, дергаю его за рукав, заглядываю ему в лицо, а он молчит, только желваки бегают!
— Поговори со мной! — прошу я Ардова, уже прошу, уже не кричу. — Я никому не рассказывал! Это не я! Ты мне не веришь?
И он, наконец, произносит:
— Не верю!
Въезжает во двор. Я не выхожу. Я сижу в машине, умру здесь, мне в дом нельзя! Лев резкими движениями обходит машину, открывает, хватает меня за шкирку, выбрасывает на холод. Вцепляется в руку, чуть выше локтя, тащит за собой, в ту самую комнату с серой кроватью.
— Раздевайся!
— Нет! Мне это не нравится!
— Что так? Раньше нравилось?
— Я к этой статье не имею никакого отношения! Ты не можешь меня наказывать!
— Сначала предает, а теперь в нору? Ничего, потерпишь! Ты же теперь выиграл! Победа скрасит твои лисьи страдания!
— Какая победа? — шепотом спрашиваю я. Ардов удаляется из комнаты и быстро возвращается с бумажками в руках. Одну бросил на пол, другую сунул мне. «Расчет тиража покетбуков серии «Цвет любви» по наименованиям…» Знакомый документ. Переворачиваю: «Я, Леля Елисей Александрович, и мой дружбан, Кожухов Никита Михайлович, заключаем пари. Объектом пари является придурочный хозяин «Фаворита»…» Медленно поднимаю голову:
— Ты знал? Откуда?
— Ты сам отдал мне эту бумагу! Пиджак! — он снимает с меня пиджак и галстук, я слабо сопротивляюсь. Черт! Я тогда бегал за этими расчетами на рабочее место. Доставал их из сумки. Не посмотрел на оборотку. Я — лох! А он все это время знал! Он ждал подставу и на этой неделе! Ведь здесь дата! Посчитать несложно, что срок вышел! Ардов уже расстегивает мне рукава и снимает рубашку с беспомощного тела, берется за ремень.
— Лев, но это ничего не значит! Я ничего не писал! Я б не смог с тобой так поступить! Я тебя люблю!
Хлесть! Это даже не пощечина, это удар с размаху, я падаю в сторону. Он тут же на меня, сверху на спину. Звук скотча. Хочу посмотреть, и мне заклеивают рот. Теперь я не могу кричать, говорить, защищать себя, только мычу, выпучив глаза. Ардов схватил меня за руки, чтобы я не оторвал скотч, и за запястья поволок к кровати. Я изгибаюсь, дергаюсь, выворачиваюсь. Но он сильнее, бросает на кровать, ловит за ноги пытающегося уползти жалкого лиса, его ноги оказываются по обе стороны от моего тела. Ардов подтягивает меня к самому изголовью и плюхается на меня, прижимая всем весом. Опять ловит руки и ловким движением достает снизу цепь, на которой болтаются наручники. Раз, раз — и я прикован. Мычу, выразительно закатываю глаза, выкручиваю тело — не дам бить себя по заду, но из—за этого наручники впиваются еще больнее, да и теперь снять штаны с меня легче, что он и делает, вытряхивая меня из черных брюк, сразу подцепив плавки. Его лицо — холод и неподвижность, губы белые, глаза ледяные. Соскакивает с кровати, сжимает за пальцы ног и дергает их вверх, подбрасывая мое тело и разворачивая обратно, на живот. Я тут же поджимаю ноги, встаю на четвереньки, но куда я убегу? Я опять схвачен за щиколотки, подброшен вверх.
— Лежать! — приказывает мне Ардов. — Ты будешь наказан! В последний раз!
Я только мычу. Бьюсь лбом о матрац, о руки, гремлю железками на руках: услышь меня! Это мои стоп-движения! Услышь меня! Поверь мне! Но он гремит дверками шкафа, я кручу головой, пытаюсь увидеть, что он там берет. Двухвостый снейк! И что-то еще небольшое засовывает в карман. Лев хлещет двухвосткой по воздуху, я зажмуриваюсь, сердце ёкнуло.
— Дыши глубоко! — распоряжается изверг. Я сжимаю веки, сжимаю все внутри, сжимаю душу, я — безвоздушное пространство, я — комок жил. Ах! М-м-м-м-м! Свист и боль вдоль спины, голова инстинктивно задирается, ноги тоже, лодочка — второй класс начальной школы. Лодочка с болью и обидой! Ох! Мн-н-н-н-н… длинный ожог по лопаткам. Дышу, дышу, дышу, получается мелко, как собака в жару. Ах! Еще раз! Падаю на руки! Шея, лицо, грудь мокрые — это пот, это боль вытекает. Спина гудит и горит! Ох! Четвертый! По заднице! Как больно! Ублюдок! Мажь уже той холодной штукой! Ах! Пятый! М-м-м-м… Уже не выгибаюсь. Он меня убьет? Жжет, чувствую, что три огненных борозды на спине, две — на ягодицах… Дышу, дышу, дышу… Всё? Ударов больше нет? Уффф…
Вдруг матрас подо мной задвигался. Ардов забрался на кровать! Хватает меня за бедра, чуть ниже талии, резко поднимает, ставит на колени, но ноги разъезжаются, не держат меня, меня начинает трясти. Он рычит, подталкивает под меня какой-то валик — теперь зад торчит кверху! Его рука в склизкой мази (вот что он засунул в карман!) нагло вторгается в щель между ягодиц, вводит в меня сразу два пальца. Я обессилен, но все равно начинаю мычать, кричать и крутить задом. Хлоп! Получаю шлепок, огненные борозды взвыли вместе с моим мыканием. Пальцы опять внутри, крутятся там, нажимают на стенки кишечника. Потом звук отрываемой этикетки, шуршание резинки, которую раскатывают по члену. Его колени раздвигают мои ноги шире, его пальцы опять во мне и на мне. Ощущаю круглую головку у ануса. Как страшно! Как обидно! И это после того, как я сказал ему о любви! Монстр, подоно-о-о-ок-к-кх-хх… Как больно! Ритмично, толчок за толчком вбивает свой член. Я хочу орать! Но не могу, кляп сдерживает во мне боль, не дает излиться, и я изливаюсь слезами, соплями, потом, во рту вкус крови — надкусил щеку!