Будучи студентом изредка бывал в известном театре на Таганке, который в 60-е и 70-е годы считался диссидентским и престижно-популярным. Однако я вырос в среде, где не было заядлых театралов и в целом отношение к театру было прохладным, как и вообще к профессии актера и киноактера. Эта популярная современная профессия возникла из ремесла средневековых уличных представлений. Между прочим, меня удивило известное и откровенное высказывание замечательного актера Олега Ивановича Янковского о принципиальной несложности актерской профессии (то есть умении изображать чужую жизнь). Надо сказать, что возвеличивание актеров в глазах европейского общества и придание им роли «воспитателей народа» началось не так уж давно, а именно, с начала XVII века. На Руси это восходит ко временам первых Романовых. О причинах такого активного использования актеров властями (и вообще политиками) мы рассказываем, например, в книге «Царь Славян», глава 9. Ранее XVII века роль актеров в обществе была совсем другой, они были «слугами». Это – интересный и поучительный исторический сюжет.
Вообще, времени на посещение театров и кинозалов у нас практически не было. Ни раньше, ни сегодня.
В наше время в студенческой среде ходило много анекдотов – как бытовых, так и политических. Какое-то время мы увлекались ими. Некоторые заводили даже памятные тетрадки с краткой записью анекдотов. Но вскоре этот интерес у меня полностью пропал. А в эпоху так называемой горбачевской перестройки-переворота в 80-х годах в окружающем меня сообществе анекдоты практически исчезли. Было не до них. А после удавшегося государственного переворота 1991 года мы вообще забыли об анекдотах. Но вернемся в 1966 год.
Купил портативный радиоприемник и иногда слушал по вечерам радиостанции «Голос Америки», «Свобода» и «Немецкая волна», часто критиковавшие жизнь в СССР. Тогда в Москве и других крупных городах власти глушили их специальными передатчиками. Приходилось на портативном приемнике упорно ловить плавающую волну (частоту). Однако довольно быстро понял, что эти заграничные и отечественные «правдолюбцы» довольно часто тенденциозно передергивают факты, фальшивят. Грамотно смешивают правду, замалчиваемую официозом в СССР, с заведомой ложью. Это меня насторожило. Родился здоровый скепсис. Поэтому сам диссидентом никогда не был, но активно интересовался происходящим вокруг, в частности, и событиями в политике.
Повторю, что всегда был большим скептиком (но отнюдь не циником) и старался никому не верить на́ слово. По возможности проверял то, что слышал и что интересовало меня. Некоторые сокурсники даже прозвали меня «Фомой неверующим». Вот, например, смотрю какую-либо драматическую сцену художественного кинофильма, когда положительный герой в одиночестве и с трудом карабкается по высокой отвесной скале на ледяном пронизывающем ветру. Вот-вот он свалится в глубокую пропасть, поскольку ему, бедняге, некому помочь. Некоторые зрители, затаив дыхание, искренне ужасаются. А я никак не могу отделаться от мысли, что в этот страшный момент рядом с несчастным персонажем находится масса народу – оператор, режиссер, сценарист, гримеры, осветители, звукооператоры, рабочие сцены и прочие. Да и изнемогающий герой, скорее всего, карабкается на самом деле не по вертикальной скользкой стене, а по горизонтальной каменистой поверхности. То есть, попросту, ползет по земле и талантливо «изображает трудности». Потом получившуюся картинку повернут на экране на девяносто градусов и получится героический подвиг головокружительного подъема.
Со временем пришлось научиться многое понимать между строк. Иногда ловил себя на том, что вынужден вести себя как следователь, распутывающий преступление по мелким уцелевшим следам и намекам. В результате время от времени удавалось восстановить и понять подлинную суть событий в стране, часто скрываемую официозом. Но ни в каких общественно-политических акциях – ни «за», ни «против» – никогда не участвовал. Членом КПСС (Коммунистической Партии Советского Союза) не был. Хотя ранее, в юности, был и пионером, и комсомольцем, как и большинство нашей молодежи. Когда учился в аспирантуре мехмата, и особенно после достаточно яркой и ранней защиты докторской диссертации в 1972 году, мне неоднократно, и даже с нажимом, предлагали вступить в ряды КПСС. Намекали, что членство в партии поможет моей общественной и административной карьере. Но я аккуратно уклонялся, предпочитая отдавать все свое время математическим исследованиям. И в дальнейшем на протяжении всей своей жизни ни в какую политическую партию никогда не вступал. Принципиально. Позднее понял, что увлечение политическим диссидентством, заметно распространившееся в нашей математической среде, да и вообще в обществе, шло в русле разрушения нашей страны. Эти критические настроения умело подпитывали и часто намеренно создавали. А затем ими грамотно воспользовались соперники России. Они добились крупного успеха – в 90-е годы развалили СССР.