– Ладно, ладно, продолжаем, – заявляет Уилл.
Они возобновляют игру, поставив три пустых стула треугольником, и начинают маршировать вокруг них вчетвером. Когда Уилл кричит «Стоп!», Эшли и Руби легко занимают места, а Бернис кидается к последнему оставшемуся стулу. Рэйна позволяет ей занять его и благосклонно улыбается.
– Ты могла бы на него сесть, – говорит Бернис.
– Он мне не нужен, – отвечает Рэйна, качая головой.
Бернис склоняет голову набок.
– Что такое, Бернис? – интересуется Уилл.
– А разве мне он зачем-то нужен? – спрашивает она.
– Я не это имела в виду, – говорит Рэйна.
– Была ли у тебя причина использовать слово «нужен», Рэйна? – спрашивает Уилл.
– Я просто пыталась действовать по-дружески, – говорит Рэйна. – Это всего лишь игра.
– Верно, – соглашается Бернис, вставая. – Давайте доиграем.
– Давайте остановимся на этом, – предлагает Уилл.
– Я просто очень устала и потому слишком остро реагирую, – говорит Бернис.
– Разве не ты настаивала на том, что нужно все анализировать? – спрашивает Руби.
Рэйна занята тем, что относит лишний стул к стене.
– А у тебя есть какой-то анализ происходящего, Руби? – спрашивает Уилл.
– Ага, – отвечает та. – Бернис злится, потому что Рэйне не нужно соревноваться. У нее уже все есть.
– И что у нее есть? – уточняет Уилл.
– Ну разве не понятно? Туфли за триста долларов, муж, хорошая внешность, уверенность в себе, – говорит Руби.
– Почему ты постоянно затеваешь ссоры? – спрашивает Бернис.
– Да, – пытается влезть в разговор Эшли. – Это потому, что ты действительно любишь драму? Потому, что ты любишь устраивать из себя скептакль?
– Спектакль, – поправляет Руби. – Ты смотрела, как тебя показывают по телевизору?
– Не делай вид, будто ты круче нее, – говорит Бернис.
«Спектакль», – думает Эшли. Конечно же, правильное слово – «спектакль». Да. Она, вероятно, знает это. Может быть, она глупа, но не настолько глупа, чтобы не знать, что все считают ее глупой, не настолько глупа, чтобы не понимать: за всеми этими занятиями стоит некая причина; это какая-то метафора или вроде того.
– Знаете, что я думаю? – произносит Эшли, только сейчас заметив, что Бернис и Руби перестали спорить и встали с мест. – Я думаю, «немузыкальные стулья» – это метафора.
– И какая же, Эшли? – спрашивает Уилл.
– Это очень похоже на участие в групповой терапии, – отвечает Эшли. – Ну, типа как… – Она колеблется. – Типа как мы сражаемся друг с другом, а потом объединяемся в команду?
– Это имитация терапевтического процесса путем выявления скрытой напряженности и личных связей в группе, – подтверждает Уилл, кивая.
– Именно, – сияя, говорит Эшли. – Это имитация терапевтического процесса.
– Эврика, – фыркает Руби.
Эшли чувствует, как хмурое выражение пролегает через все ее лицо, словно мост.
– Давай ты просто встанешь, чтобы мы могли закончить эту самую дурацкую в мире игру, – предлагает Руби.
Следующий раунд состязания проходит в неловком молчании. Эшли, Руби и Бернис описывают круги вокруг стульев, словно акулы вокруг добычи. Рэйна, Гретель и Уилл наблюдают со стороны.
Когда Уилл выкрикивает «Стоп!», Эшли и Руби бросаются к противоположным стульям так быстро, что Бернис остается стоять, озадаченно глядя то на одну, то на другую.
– Я сердита, – рявкает Бернис прежде, чем Уилл успевает спросить, что она чувствует.
Они в последний раз переставляют стулья. Эшли против Руби. Финальная схватка.
Руби сбрасывает свои шлепанцы, подтягивает голую пятку к ягодице, разминает одну ногу, потом другую, ее лицо блестит от пота. Она накидывает на голову капюшон, наносит несколько быстрых ударов по воздуху, словно боксер, и подмигивает женщинам, сидящим у стены. Эшли хмыкает.
Они начинают кружить около последнего стула. Руби дразнится, широко раскидывая руки, распахивая свою широкую шубу и демонстрируя вытертую шелковую подкладку цвета изжеванной жевательной резинки.
Эшли стискивает зубы. Она знает, что может выиграть в этом соревновании. Она выигрывала почти в каждом групповом свидании на шоу, не говоря уже о главном призе. Может быть, эти женщины и считают ее дурой, но она – та дура, которая всегда побеждает, черт побери!
– Как вы себя чувствуете? – спрашивает от стены Уилл.
– Господи, Уилл, – отзывается Руби, – ты разве не видишь, что мы заняты?
Они кружат, кружат и кружат.
«Но как долго?» – гадает Эшли. Как долго они уже кружат и как долго продолжат кружить?
Она будет делать это столько, сколько понадобится.