— Мне очень жаль, парни, — сказал я извиняющимся тоном, — но я просто не могу с этим справиться.
— А что, если тебе развернуть коляску и подняться на холм задним ходом? — посоветовал Дэвид.
Признаюсь честно, моим первым намерением было предложить ему забраться в коляску и попробовать сделать это самому. Но я сдержался и вместо этого стянул перчатки, чтобы можно было хвататься за ободья, развернул коляску и начал медленно подниматься на холм спиной вперед. Добравшись до вершины, я подумал, что надо мной забавляется какой-то злобный шутник. Впереди лежал еще один холм — такой же крутой, как этот. Спускаясь вниз по первому холму, я постарался набрать как можно больше инерции, но в середине подъема на следующий холм ее сила иссякла. Я остановился, готовый признать, что потерпел поражение. Меня догнали Джонно и Дэвид.
— Мне это больше не доставляет удовольствия, — заявил я, показывая, что окончательно выдохся.
Джонно наклонился ко мне и с кривой усмешкой прошептал:
— Боль не будет длиться вечно, но воспоминания останутся навсегда.
— Запечатлейте это на пленке, ребята, — сказал я съемочной группе NBC, освещавшей соревнования. — Это было прекрасно.
Затем я развернул коляску и стал взбираться на холм спиной вперед. В тот момент, когда Джонно произнес эти слова, я понял, что ничто на свете не сможет заставить меня сдаться.
Я закончил гонку за 14 часов 52 минуты. Как я внезапно обрел решимость продолжать двигаться вперед, когда уже знал, что не в состоянии преодолеть ни сантиметра? Когда я приблизился к линии финиша, Джонно ответил на этот вопрос:
— Ты ушел из реалити-шоу «Улица Выживания» и двинулся дальше, потому что тебя останавливал не холм, а твой собственный разум.
Он был прав. Когда я отказался остановиться, то нашел в себе силы продолжать движение. Награда стоила боли. На финише меня приветствовала громадная толпа народа. После пересечения финишной линии я выполнил лихой пируэт, а затем достал из-за пазухи австралийский флаг и стал им размахивать. Девушки перегибались через ограждение и целовали меня. Дон повесил мне на шею гавайскую гирлянду, которая должна была стать достаточной наградой, поскольку я был дисквалифицирован и не мог получить медаль финишера. На этом моя гонка закончилась. Я осуществил свою цель. Я стал «железным человеком».
Лишь одному мне было известно, что это не так.
Мне казалось, что я больше никогда не захочу снова оказаться в Коне. Я не хотел еще раз подвергать свое тело такой боли. Но год спустя я вернулся, чтобы закончить то, что начал. К сожалению, ничего не вышло. В 1996 году из-за прокола колеса на хендсайкле я превысил лимит завершения велоэтапа на 15 минут. Тем не менее я не сошел с дистанции и прошел марафон, завершив гонку за 14 часов 39 минут. Официальные лица на финише повесили мне на шею медаль финишера. Взяв ее в руку, я подумал: «Миссия выполнена. Больше я никогда сюда не вернусь». Тем не менее, когда мы добрались до гостиницы, Дон посмотрел на меня и сказал:
— Ты должен вернуть эту медаль.
— О чем ты говоришь? — возмутился я. — Я ее заработал.
— Ты не уложился в квалификационное время на велоэтапе. Если ты ее оставишь, то никогда не сможешь жить в мире с самим собой.
— Ты больной на голову, — сказал я.
Но на следующее утро мне стало ясно, что Дон был прав. Я отправился к директору гонки Шэррон Эклз и отдал ей медаль. Ее глаза наполнились слезами.
— Ах, Джон, — сказала она, — если кто-нибудь заслуживает этой медали, так это ты!
— Но я не заработал ее, Шэррон, — возразил я. — Когда я ее заработаю, то можете мне поверить, ни за что не выпущу ее из рук. А пока вы должны ее забрать.
Она неохотно взяла медаль. Однако семечко было посажено. Я знал, что вопрос не в том, «если», а в том, «когда» медаль финишера достанется мне в полном соответствии с правилами.
Годом позже я вернулся в Кону. На этот раз я приехал с новым, облегченным хендсайклом, и результат оправдал все затраты. Тысяча девятьсот девяносто седьмой год стал первым годом, когда в программу была официально включена категория колясочников. Кроме меня, на соревнования в Коне квалифицировались еще два колясочника. Теперь мне нужно было не только завершить каждый этап в отведенное время, но и опередить других парней. Моя цель заключалась не в том, чтобы стать вторым спортсменом-колясочником, финишировавшим на гавайском Ironman. Я решительно намеревался оказаться первым.
Через 12 часов и 21 минуту после выстрела стартовой пушки я пересек линию финиша, уложившись во все квалификационные лимиты и, наконец, заработал медаль финишера. Другие двое колясочников остались далеко позади меня. Я достиг цели, которую поставил перед собой тремя годами ранее. В тот вечер я в изнеможении упал на кровать, которую мы делили с моим братом Доном. Я лежал там, размышляя о том, что произошло. Я стал «железным человеком». Я покорил самую трудную из всех мыслимых гонок на выносливость. Пусть на это у меня ушло три попытки, но я не опустил руки и не сдался. Теперь я имел право считать себя равным любому другому спортсмену на свете.