Он почесал свою стриженную бороду.
— Без проблем, я тоже, — не поведя и бровью, заверил Данила.
3. О том, как Лёня покупал сосиски
Закончив дела, из университета они вышли через час. Погода стояла уже почти летняя, светило солнце, и Данила надел тёмные очки. Рядом с Лёней они смотрелись несколько несуразно. Один — высокий и прямой, в светлом пиджаке без единой складки, шагал широко и уверенно, глядя перед собой. Второй — будто уменьшающийся из-за своей привычки сутулиться, обросший спутанными волосами, шёл в своём топорщащемся синем костюмчике, щурясь от света и опустив голову.
Решено было идти домой к Лёне, потому что его там ждала голодная кошка. Данила возражать не стал, он жил с семьёй и подумал, что этот балаган может спугнуть нового знакомого.
— Значит, ты не женат, — сказал он уже на улице.
— В разводе.
Данила вот только сейчас заметил, что голос у Лёни сам по себе был несколько печальным, с сиплыми нотками, так что сложно было по нему отслеживать настроение, словно Лёня был одинаково несчастен и из-за развода, и из-за «большого террора», и из-за того что закончились сосиски.
— Давно? — уточнил Данила.
— Полгода.
— Знаю, что не моё дело…
— Сказала, что я скучный и душный. И что со мной только подыхать.
— А до свадьбы ты был весельчаком? — ляпнул Данила, но вышло не смешно.
Лёня ещё сильнее осунулся, и стало его жалко. Казалось, он таким и был — маленьким жалостливым человечком. Но Данила очень не любил сходу бросаться в оценочные суждения. Он был уверен, что люди в большинстве своём похожи на картины великих художников, которые всегда показывают больше, чем видишь. И с людьми всё гораздо сложнее. Ведь под картиной Пита Мондриана ещё может быть написано, что это «Цветущая яблоня», а под Лёней Весёловым такой бирки нет.
— По-моему, только скучный человек может назвать другого скучным. Ну то есть скучные люди, как правило, тянутся к нескучным, потому что скучный со скучным помрёт от скуки. А нескучному человеку не скучно и со скучным, понимаешь?
Выдав эту речь, Данила широким шагом вступил во вращающиеся двери супермаркета, Лёня озадачено застрял на улице. В магазине они тоже разделились: Данила оккупировал витрину с мясом, Лёня собирал корзинку. Уже почти вышли, когда он пошёл назад и пристал к кассиру:
— Простите, мне тут сосиски посчитали не по ценнику…
— Пойдём, Лёня, — Данила за локоть потянул его на улицу.
— Но мне не по ценнику… — бормотал Лёня. — На целых тридцать рублей. Я бы их не брал, если б знал, что без скидки.
— Хреново тебе, наверное, с такой фамилией живётся.
Лёня замолчал. Данила вздохнул, снова вышло резко. Нельзя же вот так человеку в лицо говорить, что он живёт хреново — он, может, не знает.
— Слушай, ну а что если выбрать сосиски, которые тебе нравятся по вкусу и по цене, и покупать их всё время?
— Когда я привыкаю к каким-то сосискам, они тут же портятся.
Об этом Данила, конечно, не подумал. Остановившись на перекрёстке, философски молчали, пока остальные прохожие безучастно перебегали дорогу на красный.
— Уже почти год как вернулся из Европы, — заговорил Данила, — а каждый раз немного пугаюсь на улице, думаю, что такое, почему все бегут на красный, может, конец света и мне тоже нужно бежать? А потом вспоминаю, что я же дома.
И они пошли, когда загорелся зелёный.
— Помнишь сцену в «Достучаться до небес», когда куча полицейских машин ведут преследование, но тут загорается красный светофор, и они все останавливаются?
— Я не смотрел, кажется.
— Серьёзно? Не любишь кино?
— Почему, люблю немного. Тарковского там, Муратову...
— Ну это заметно. Живёшь хотя бы не в луже?
— Из лужи пришлось переехать, когда кошка завелась. Ей там не нравилось.
Данила улыбнулся, хотя в том, что это шутка, уверенности не было. Они прошли по Пушкинской и свернули во двор старого трёхэтажного дома из красного кирпича. Квартира у Лёни была маленькая, однокомнатная, с узкими окнами. Прямо у входа встретила рыжая кошка, она сидела на полке для обуви и смотрела на Данилу, выпучив жёлтые глаза. Он почесал её за ухом, и она осторожно понюхала его руку. Вид у неё был такой, будто людей, кроме Лёни, она никогда не видела. И звали её Маша. Данила даже не стал спрашивать, почему Маша, а только молча снял ботинки, вымыл руки в ванной и зашёл на тесную квадратную кухню. Кошка кралась следом. Лёня помог разобраться где что, выложил в холодильник свои покупки и выдавил в кошачью миску пакетик мягкого корма, на который Маша, занятая гостем, не обратила внимания. Потом он сел за стол в углу чистить картошку.