Все дети стали говорить:
- Какую машинку? Кто же её мог украсть?
Паша смотрел на других детей и еле шевелящимися губами повторял за ними:
- Какую машинку? Кто же её мог украсть?
Вечером воспитательница стала спрашивать у родителей про машинку. Но никто ничего не знал. Паша мысленно похвалил себя, что не показал машинку маме и папе.
В машинку он не мог играть. Он боялся даже подходить к тому месту, где закопал её. "Вдруг, - думал он, - кто-нибудь спросит, что это ты тут ищешь в земле?".
Но и на следующий день воспитательница говорила:
- Дети, признайтесь, кто взял машинку.
Паше было очень трудно, но он пожимал плечами и твердил: "Нет, я не видел машинку. Я её не брал. Я в неё даже не играл. В другие играл, а в эту как раз не играл". Руки у него холодели и покрывались потом, сердце ухало, в висках стучало. Но он врал.
Каждый день воспитательница спрашивала у детей про машинку. Паша каждый день собирался вернуть машинку, но не знал как. А машинка который день лежала в земле и ждала, когда в неё будут играть.
Как-то вечером воспитательница вывела детей на прогулку и сказала:
- Ребята, раз никто не признаётся, буду вызывать милиционера с собакой.
И она посмотрела на детей, а Паше показалось, что она смотрит на него. Перед глазами проплыла картинка: дяденька в форме с немецкой овчаркой на поводке достает из ямки украденную машинку. Паша уже хотел было выйти вперёд и во всём сознаться. Но ноги стали мягкими как вата, а голова закружилась. И Паше стало плохо.
Воспитательница подбежала к Паше, подхватила его. И Паша еле слышно прошептал:
- Это я взял машинку...
Он думал, что воспитательница станет его ругать. Но она наоборот похвалила его.
- Молодец, Паша, что сказал правду, - сказала она.
Вскоре за Павликом пришёл папа. Воспитательница ему всё рассказала. Но Паше уже было всё равно. Папа всю дорогу ругал Пашу. А потом они откопали машинку. Папа думал завтра отнести машинку в детский сад, но Паша не мог больше терпеть:
- Папа, давай сейчас её вернем.
Они пошли обратно в детский сад. Почти всех детей уже забрали. Паша подошёл к воспитательнице и протянул ей машинку.
И в этот момент у Паши словно выросли крылья. Он стал лёгким-лёгким. И готов был взлететь в воздух. Но папа взял Пашу за руку и повёл его домой. А Паша почувствовал себя воздушным шариком, которого тянут за веревочку.
Да, взять чужое иногда бывает так просто, зато как не просто это исправить. Паша всю жизнь вспоминает эту машинку. И сколько он её вспоминает - столько ему и стыдно.
День по-английски
Папа занимался со мной английским. Мы с ним учили основные фразы и слова. Он считал, что то, что попадёт ко мне в голову до семи лет - лучше запомнится. Я действительно до сих пор помню те первые английские слова.
- Вот из ё нейм? - спрашивал меня папа.
- Май нейм из Даша, - отвечала я.
Потом я спрашивала папу:
- Вот из ё нейм?
- Май нейм из Коля, - отзывался папа и тут же меня спрашивал. - А как будет по-английски "собака"?
- Дог, - говорила я.
- А что такое "кэт"? - снова задавал вопрос папа.
- Кошка, - отвечала я. - Дог энд кэт.
В какой-то момент я решила, что достаточно знаю английский язык. И предложила папе:
- Давай сегодня весь день разговаривать только по-английски.
- Давай, - согласился папа.
Мы сказали друг другу "Хеллоу", что значит "привет". Спросили друг у друга, как нас зовут и сколько нам лет. Как будто мы итак не знали. Спросили "Как дела?". И задумались. Потому что сказать мне больше было нечего. Да и папе, наверно, тоже.
- Вот а ю гоинг ту ит? - спросил меня папа, когда пришло время обеда.
- Что? - не поняла я.
- Вот а ю гоинг ту ит? - повторил папа.
Я опять не поняла и стала требовать перевода. Папа отказывался говорить по-русски. В крайнем случае - изображал.
- А, ты спрашиваешь, что я буду кушать... - догадалась я, когда он стал подносить воображаемую ложку ко рту и громко чавкать.
Только как сказать, что я хочу ... Чтобы папа догадался, я стала изображать, как будто снимаю обертку с мороженого и облизываю его. Но папа упорно делал вид, что не понимает.
-Ты хочешь банан? - спрашивал он.
- Ноу.
- Ты хочешь съесть микрофон?
- Ноу.
- У тебя болит язык?
- Ноу.
Я не выдержала и спросила:
- Папа, а как по-английски "мороженое"?
Но папа вредничал и не хотел мне подсказывать. Или не хотел покупать мороженое. Он только продолжал спрашивать:
- Вот а ю гоинг ту ит? Вот а ю гоинг ту ит?
Я обиделась на папу и сказала:
- Дог анд кэт.
Но конечно папа не зажарил мне ни собаку, ни кошку, а налил гороховый суп.
Весь день мы отмалчивались и почти не разговаривали. Вечером я облегченно пожелала папе спокойной ночи - "Гуд найт" и легла спать. "Да, - вздохнула я. - Мне ещё надо учить и учить английский язык, чтобы хорошо на нем разговаривать".
Кика
Мама пришла вечером с работы, и мы с Пашей выбежали её встречать в коридор.
- Угадайте, что у меня в сумке? - загадочно сказала мама, даже не раздеваясь.
- Мороженое? - сразу выпалили мы.
Но тут из сумки, которую мама бережно держала перед собой, послышались какие-то то ли покрякивающие, то ли похрюкивающие звуки.
- Мама, это что-то живое!? - восхитилась я.
- Да, что-то живое, - одобрила мама.
- Это утка! - закричал Паша и запрыгал от предвкушения.
- Нет, не утка, - хитро прищурилась мама.
- Поросенок? - предположила я.
- Холодно, - решила мама сыграть с нами в игру "тепло - холодно".
- Кролик, - уже наобум сказала я.
- Очень холодно! - констатировала мама.
Мы стояли в коридоре и называли всех животных, которые только существуют, вплоть до медведя и крокодила. Но мама каждый раз говорила: "Холодно! Сосулька! Северный полюс!". И только когда Паша выкрикнул:
- Голубь!
Мама сказала:
- Ну ладно, это хоть немного теплее, чем ваши слоны и волки.
Мы усиленно стали перечислять птиц: воробей, галка, ласточка... Но всё опять было не то. Мама, похоже, уже устала и запарилась стоять в пальто, поэтому она сказала по слогам:
- По-пу-гай!!!
- Попугай?! - мы прыгали от радости. - Покажи!
- Только тише, а то вылетит, - и мама осторожно приоткрыла молнию на сумке.
Мы стали заглядывать в щелочку, но в сумке было темно и тихо.
- Мама, попугай умер! - ужаснулись мы.
- Ничего он не умер! - сказала мама. - Несите картонную коробку из-под кровати, мы его туда посадим.
Мы с Пашей быстро вытряхнули книжки, которые были в коробке, и притащили её в коридор. Мама положила в коробку сумку, раскрыв её, и быстро притворила картонные створки. Сначала было тихо, а потом мы услышали шуршание. Мы все втроем уселись возле коробки и стали наблюдать в щелки. Попугай выбрался из сумки и стал пытаться тоже понаблюдать за нами. Мы даже увидели его клюв и один глаз в отверстии коробки.
Мама рассказала нам, что к ней на работе в открытое окно влетел попугай. Мама быстро закрыла окно, а когда уже собиралась уходить с работы, погасила в комнате свет. Попугай, ничего не видя в темноте, замер, и мама без труда его поймала. А потом положила в сумку и привезла домой.
Поздно вечером с работы вернулся папа. Узнав о новом жильце, он вспомнил, что у тёти Вали есть небольшая клетка, в которой раньше жила белка, пока ей не купили более просторную. На следующий день был выходной, и папа съездил на другой конец Москвы за клеткой.
Мы с Пашей с удовольствием обустроили попугаю жилище. На дно клетки подстелили бумагу, поставили блюдце с водой и крышку от банки для корма.
Попугай оказался "девочкой". Это был волнистый попугай. Пёрышки у него были светло-зеленого цвета. Мама предложила назвать попугая Кикой. Так звали утку в сказке про доктора Айболита.
Теперь, когда у нас появился попугай, я стала мечтать научить его говорить. Наверно этот год, был самым спокойным в жизни моих родителей. Потому что, придя домой из детского сада, я больше не затевала никаких опасных игр, а сидела по несколько часов кряду возле клетки и повторяла похлеще самого заядлого попугая: