- Ты корми, я вчера кормила! - кричала я.
- Сама корми. Они мне надоели! - кричал Паша.
- Нет ты!
- Нет ты!
И мы опять возились около аквариума, подталкивая друг друга к нему.
Рыбки подплывали к стеклянной стенке аквариума и смотрели на нас как на сумасшедших. Они открывали рты и просили: "Есть! Есть!". Но мы не обращали на них внимания.
Вскоре рыбки на нас обиделись и уплыли в море.
Винегрет
В детском саду приходилось есть всё, что дают. А если что-то не любишь - всё рано нужно есть. Оставлять что-либо на тарелке - не разрешали.
- Пока всё не съедите - из-за стола не выйдете, - говорили нам воспитательница и нянечка.
Кто не мог справиться сам, воспитательница сажала рядом с собой на стульчик и кормила из ложечки, как малыша. Мы давились, но ели.
В саду мне очень нравились нежные оладушки со сгущёнкой. Объедение. Мама такие готовить не умела. Или маленькие тоненькие вермишелинки - макароны. Я их представляла червячками. А себя цыпленком, который клюет эти червячки. Как-то после сада мама спросила меня:
- Даша, чем вас сегодня кормили в детском саду?
- Червячками, - ответила я.
- Какими ещё червячками? - удивилась мама.
- Ну беленькими такими. Вкусными...
Мама была озадачена. На следующий день она сказала воспитателю:
- Что за червяками вы кормите детей?
Воспитательница тоже удивилась. А потом поняла о чём речь и засмеялась.
- Это Даша вермишель червячками называет, - пояснила она.
А вот с нелюбимыми блюдами нам приходилось хитрить - а то воспитатели могли оставить сидеть над тарелкой целый день. Я не переваривала овсяную кашу. Но справляться-то с ней как-то было надо. Я набирала в ложку чуть-чуть каши, клала в рот и медленно рассасывала. При этом я представляла, будто это мороженое тает у меня во рту. Когда на тарелке оставалось немного каши - я её размазывала по дну. Получалось, как будто пустая тарелка и её можно было отнести нянечке.
Иногда в супе плавало мясо с жиром. А жиром можно было подавиться - это я точно знала. Но жир есть тоже заставляли. Я придумала оставлять жир во рту за щекой. А когда обед заканчивался - бежала в туалет - выплевывать жир в ведро с мусором.
Но больше всего я не любила винегрет и не могла его даже нюхать. А его нам давали раз в неделю на ужин. Однажды, пока воспитательница не видела, я стала набирать ложкой винегрет и класть его в карман сарафана. Так, ложка за ложкой весь винегрет перекочевал ко мне в карман. И я довольная отнесла тарелку нянечке. Нянечка похвалила меня: "Молодец, Даша. Видишь, какой вкусный винегретик".
Вечером за мной пришла мама. Про винегрет я давно забыла и стала снимать сарафан. И тут из него посыпались кусочки свёклы, моркови, картошки... Мама схватилась за голову! Сарафан был красный от свёклы! Ох, и досталось же мне от мамы и воспитательницы.
А дома мама заставила меня его отстирывать. Стиральные машинки тогда были редкость. Нужно было стирать руками. Мама налила мне в таз воды и дала мыло. Уж я и тёрла-тёрла этот сарафан. И баландала-баландала им в воде. А красные пятна от свёклы всё не отстирывались. Так и остались. Даже мама потом не смогла отстирать. Приходилось ходить в детский сад в оранжевом сарафане с красными пятнами.
Когда я уже пошла в школу, мама научила меня готовить винегрет. И оказался этот винегрет - вкуснотищей!!! Нужно нарезать кубиками картошку, морковку, свёклу, огурчик и добавить из банки горошек.
Снежная ветка
Была зима. Деревья стояли словно хрустальными - каждая веточка была покрыта крупинками инея. На ветках деревьев, как на качелях, раскачивались вороны.
Мы ходили с бабушкой по магазинам. И пока я ждала её возле одного из магазинов - нашла красивую ветку. У неё было много разветвляющихся веточек. Ветка мне очень понравилась, и я взяла её с собой домой. Правда дома ветка тут же была заброшена в угол за ненадобностью.
Вечером я как всегда смотрела по телевизору "Спокойной ночи малыши". Тётя Лина, оказывается, сегодня тоже нашла ветку и даже принесла её на передачу. Только её ветка была вся в белом инее и почему-то не таяла. Хрюша и Степашка удивлялись: в комнате тепло, а ветка как была заснеженная, так такой и оставалась.
"Это необычная ветка, а волшебная, - сказала тётя Лина. - Я её сама сделала. Хотите и вас научу?". Я тут же вспомнила про свою ветку, валяющуюся в коридоре, и буквально прильнула к телевизору, чтобы ничего не упустить.
Тем временем тётя Лина предложила Хрюше и Степашке раскрошить пенопласт. У них получилось много маленьких белых шариков. Тогда тётя Лина достала ещё одну ветку - точно такую же как у меня. Они нанесли на неё жидкий клей и посыпали пенопластом. И, о чудо, эта ветка тоже покрылась снежным инеем.
Как же мне захотелось сделать такую же ветку! Но в то время пенопласт был редкостью. Я просила дедушку раздобыть мне эту диковинку. И, возвращаясь с работы, дедушка стал всегда сворачивать к помойке и проверять, не выбросил ли кто пенопластовую упаковку. Но её не было.
Бабушка предложила:
- Давай нарежем маленькие кусочки бумаги и обклеим ими веточку.
Мы попробовали так сделать, но получилось лохмато и некрасиво. Пришлось всё отдирать. Тогда мы решили обклеить ветку ватой - тоже не понравилось. Вата висела клоками. Мы смыли вату под струёй воды.
Я во что бы то ни стало хотела сделать волшебную пенопластовую ветку и плакала. Плакать приходилось громко, чтобы бабушка и дедушка лучше понимали моё горе. Дедушка не мог долго выносить слез любимой внучки. И однажды вечером, услышав мой очередной концерт, оделся и ушёл. Наверно он обошёл все помойки в округе. Потому что вернулся не скоро, но с добычей и победно сверкающими глазами. Он бережно, как что-то ценное и хрупкое вынул из-за пазухи кусок белого пенопласта и протянул его мне. Я запрыгала от счастья, радуясь, что у меня такой замечательный дедушка.
Уже пора было ложиться спать, но мне не терпелось. Мы с бабушкой наломали пенопласт. Дедушка промазал ветку клеем. Мы долго возились - пенопласт всё норовил приклеиться к нашим пальцам, а не к ветке. Но после часа совместных стараний у нас получилась красивая снежная ветка! Мы поставили её в вазу. И я легла спать умиротворенная - у меня теперь тоже была волшебная ветка, которая не боится тепла и не тает.
Так как пенопласт у меня ещё остался, то последующие дни я провела в отыскивании на улице подходящих веток и оклеивании их беленькими маленькими шариками.
А на Новый год мы с бабушкой украсили все эти ветки ёлочными игрушками. Очень красиво было!
Хотя я вот сейчас подумала, можно было украсить ветку скатанными из салфеток или ваты маленькими шариками.
Культурные бабушка и дедушка
Иногда меня отвозили к другим бабушке и дедушке. Я не очень любила бывать у них. Но папа считал, что мне это на пользу. Дедушка Юра и его жена - тётя Валя были очень культурными и воспитанными людьми. За обедом они обязательно клали себе на колени льняную салфетку. Мясо ели, ловко нарезая его ножом. Говорили вежливо, ровно и спокойно. Квартира у них сверкала ослепительной чистотой, а для каждой вещи было отведено своё строгое место. И вся эта культурная атмосфера невольно побуждала меня обращаться к ним на "Вы". "Тётя Валя, вы не видели, куда я положила свои варежки?" - спрашивала я.
Дедушка Юра был профессором истории. Его студенты ездили на раскопки, отыскивали ушедшие под землю древние города. Привозили ему интересные находки: старинные глиняные кувшины, наконечники от стрел, медные монетки.
Дедушка Юра не обращал на меня никакого внимания - как будто меня нет. Только, если я сильно разыграюсь, выходил из своего кабинета и говорил, что в доме не кричат и не бегают.
- Почему? - удивлялась я.
- Девочка, это не прилично, - отвечал дедушка Юра.