Ради сохранения своего имиджа (и лицензии) охранное агентство в подозрительных ситуациях обязательно "настучит" на своего нанимателя в полицию. Как говорится, с такими друзьями и врагов не надо. Охрана должна быть предана лично, а не работать по контракту. Это значит, что ее сотрудники должны быть лично заинтересованы в благополучии нанимателя, и в случае каких-либо проблем лично и сильно пострадать. До сих пор кое-где практикуется брать в заложники семьи охранников, чтобы уничтожить всех родственников в случае предательства. Такой охранник уж точно не пойдет сливать информацию о деятельности босса, и у него будет куда большая мотивация броситься под пули. Конечно, подобные зверства не обязательны, существуют и более гуманные методы заинтересовать сотрудников. Но, думаем, идея понятна.
Напоследок хотелось бы сказать несколько слов еще об одном изящном и замечательном способе нейтрализовать даже самую квалифицированную службу безопасности. Хороший охранник никогда не подпустит к своему боссу чужого. Но как быть с друзьями, родственниками, врачами, прислугой? Не будет же охранник стоять над душой во время встречи босса с сыном или секса с женой! А между тем, среди близких людей как раз и встречаются заинтересованные в преждевременной смерти значимой персоны. Только они не знают, как эту преждевременную смерть устроить, а тем более устроить безнаказанно. Вот тут-то и приходит на помощь киллер-консультант. Ему не нужно самому прокрадываться в спальную, чтобы насыпать яд в стакан воды на столике рядом с кроватью. После получения яда и подробной инструкции это вполне может сделать родственник. Как может намазать чем-нибудь специфическим мундштук курительной трубки или накачать спиртным до сердечного приступа.
Получив заказ, киллер не выполняет его самостоятельно, а как бы нанимает еще одного киллера. Только уже не за деньги, а по убеждению. Например, помогает наследникам пораньше добраться до наследства или молодой женщине освободиться от старого ненавистного мужа. Юмор ситуации в том, что он не только не платит "наемникам", но и сам может запросить за свои услуги весьма кругленькую сумму. В противном случае исполнителей можно спугнуть. С чего вдруг такая доброта?
Прислуга и особенно медицинские работники обычно не заинтересованы в смерти своего подопечного. Поэтому с ними поступают по-другому. В ход идет старое доброе сочетание кнута и пряника. Раскапывают какую-нибудь очень грязную тайну, а затем ставят перед выбором: получить крупные неприятности в случае отказа от сотрудничества или столь же крупную денежную премию в случае согласия. А требуется совсем незначительное действие, которое, возможно, приведет даже не к смерти, а к реализации одной из частей сложного плана. Например, оставить открытым окно или отключить камеру видеонаблюдения. Врачу могут предложить незаметно заменить какой-нибудь препарат на точно такой же, только умышленно испорченный. Претензий к нему после этого вообще быть не может. Но чаще подходящих ситуаций не ждут, а создают их. Например, организовывают врачу большой проигрыш в казино или знакомят охранника с шикарной, но очень дорогой женщиной. А у прислуги, живущей в проблемном районе, могут выкрасть ребенка или пригрозить его изнасилованием.
Самое узкое место в таком деле это психология. Большинство без подготовки не решится ни на убийство, ни на умышленное причинение ощутимого вреда. Но вторая часть правды в том, что большинство же и носит в себе обиду на творящуюся несправедливость. Почему у одного яхты и приемы на высшем уровне, а другой должен на этих яхтах и приемах подавать напитки? Унизительность ситуации подчеркивается еще тем, что никто никого не заставляет. Не хочешь подавать напитки? Нет проблем! Иди на ферму и кидай лопатой навоз! Да хоть вообще не работай, если, конечно, умеешь не есть. И люди искренне радуются, когда у них появляется возможность служить лакеями вместо того, чтобы надрываться грубым физическим трудом. Радуются и одновременно носят в глубине души затаенную обиду и злость.
Разумеется, эти чувства погребены под тяжелым саркофагом религиозного и светского воспитания, морали и культуры. Девять человек из десяти уверенно скажут, что ничего такого они не чувствуют в принципе, что мы живем в обществе равных возможностей, и что любой труд одинаково уважаем. Но нельзя обманывать себя бесконечно долго, особенно когда правда очевидна. Какое, к черту, равенство возможностей у владельца завода и рабочего на этом заводе? Какое, к черту, одинаковое уважение труда адвоката и мойщика туалетов? Уважение к труду измеряется прежде всего платой за него. Если бы любой труд уважали одинаково, то и оплачивали бы тоже одинаково. Мир буквально пронизан неравенством, он стоит на нем. И это не может не вызывать возмущение и гнев, даже если конкретных виновных найти не удается. Как глубоко люди не прятали бы обиду, она не перестает существовать. Рано или поздно она всплывает на поверхность и требует восстановления того, что расплывчато называют справедливостью.