От снижения русского экспорта нефти в 2,5 раза выиграла главным образом транснациональная «Стандарт Ойл» Рокфеллера, быстро захватившая восточноазиатские рынки, так что уже в то время мало кто сомневался в том, что американский магнат приложил свою руку к организации бакинских волнений. Выгодно ли было бакинским рабочим-нефтяникам громить нефтепромыслы? Разумеется, нет, поскольку этим они лишали себя источника дохода. Зато местные татары (мусульмане) приняли в погромах самое деятельное участие, хотя до того они им нисколько не мешали. В декабре 1905 г. рабочие нефтяных приисков вновь устраивают мощную забастовку. В течение двух революционных лет уничтожается до двух третей мощностей нефтедобывающей промышленности России.
Еще одно удивительное совпадение: именно в Баку организация РСДРП в период реакции не была подвержена такому же упадку, как повсеместно по России. Видимо кому-то выгодно было держать нож возле нефтяной артерии страны. Чтобы понять кому, достаточно проанализировать динамику нефтяных цен вследствие сокращения ее добычи на Каспии и увидеть, кто этим воспользовался. Так что не надо думать, что спонсоры революции имеют какие-то романтические мотивы. Буржуй всегда готов профинансировать антибуржуазные выступления, если в результате оных пострадает его конкурент. Экстремисты-революционеры в данном случае являют собой идеальный инструмент для разборок. Особенно ценны в этом деле антибуржуазные партии, поскольку обычному человеку трудно понять логику, по которой революционеры, ставящие своей целью уничтожение буржуазии, находятся на содержании у тех, кого хотят уничтожить.
Так вот, исходя из посылок, что Парвус действовал в Петербурге не по собственному почину и тратил на газетные тиражи не личные сбережения, можно предположить, что комиссионные он получил тоже немаленькие. Так что его «внезапное» обогащение в Турции накануне Первой мировой войны выглядит вполне объяснимым, поскольку он не сколотил, а лишь легализовал там свои капиталы. Тем более не должно удивлять, что мировая еврейская финансовая верхушка души в нем не чаяла. Австрийская исследовательница русской истории Элизабет Хереш утверждает, что сотрудничество с германским МИДом во время общеевропейской войны нужно было Парвусу исключительно как ширма. На самом деле он имел в своем распоряжении громадные деньги (по ее мнению на революцию в России было им потрачено в общей сложности более 100 миллионов марок), выделенные банкирским домом Варбургов, а так же американскими евреями-банкирами.
Так что, скорее всего, не Парвус был немецким агентом, а генштаб и МИД кайзера являлись невольными агентами банкирской олигархии. Косвенно это подтверждается тем, что Парвус не отчитывался немцам о своей деятельности, не получал строгих указаний, то есть вел себя совсем не как наймит-провокатор на содержании, а как равноправный партнер. К тому же Парвус начал свою подрывную деятельность в России сразу после начала войны, пытаясь организовать националистические сепаратистские движения на Кавказе и Украине, в то время, когда пруссаки в строгом соответствии с планом Шлиффена рассчитывали завершить войну за 60 дней. Ни за что не поверю, что Парвус до того как вступил в сношения с немцами, тратил на революцию свои кровные денежки.
Немцы воспринимали Парвуса вполне адекватно, не как авантюриста-одиночку, а как представителя весьма влиятельных структур. Брокдорф-Ранцау, посол Германии в нейтральной Дании, контактировавший с Парвусом, докладывал в Берлин: «Быть может, это опасно — использовать силы, стоящие за Гельфандом, но это, конечно, было бы признанием нашей слабости, если бы нам пришлось отказаться от их услуг из страха неспособности руководить ими».
Схема переправки денег в Россию была довольно простой. На выделяемые средства покупались хирургические инструменты, медикаменты, химические реактивы и прочие необходимые продукты, которые ввозились в Россию, а вырученные от их продажи деньги передавались российским революционерам. Торговля между Германией и Россией, не смотря на войну, велась через нейтральную Данию, где Парвус специально для этих операций создал экспортно-импортную фирму «Фабиан Клингслянд». По этим каналам русские получали даже стратегическое сырье — цветные металлы.
Иные товарищи до сих пор считают большевиков и Ленина чем-то вроде святого духа и пречистой девы Марии, непорочно зачавших революцию, и отрицают всяческую связь Октября с мировой банкирской олигархией. Нет, Ленин совершенно был лишен чувства брезгливости и мог якшаться, хоть с сатаной, если видел в этом пользу для дела. Но Ленину деньги вряд ли доверяли, он в хозяйственно-финансовых делах был профан, даже домашнее хозяйство вождя вела теща, которую он всюду таскал за собой в эмиграции. Но не стоит забывать о давнем ученике и соратнике Гельфанда-Парвуса — Троцком, который был непосредственным разработчиком и руководителем октябрьского переворота. Сделать его ответственным за финансовые потоки было гораздо целесообразнее, учитывая, что сам Лейба Давидович был племянником киевского (впоследствие стокгольмского) банкира Абрама Животовского, который являлся компаньоном банкиров Варбургов, а те были партнерами и родственниками одиозного банкира из США Якоба Шиффа, имя которго связывают с финансированием трех русских революций.