— Ты ж на красный диплом идешь, Матвей, — стукнул по столу кулаком Егорка, — Ты ж лучший на курсе! Да ты программы составляешь покруче некоторых преподов!
— Ну и что? — пытался всмотреться в друга Матвей, потому как тот начал вдруг двоиться, — Батя говорил, сначала стрелять научись, а потом в игрульки свои играй. Пон-нял?
Дядя Ваня полетал над столом да тихонечко в уголок кухни пристроился.
— Да я батю знаешь, как люблю?! — распалялся сын дядя Вани, — Да я документы с универа заберу и в... и в армию пойду, — заплетающимся языком закончил предложение Матвейка.
— Ты же себе работу уже хорошую нашел. Закончишь и они тебя насовсем к себе возьмут ведущим специалистом. Да ты столько денег заработать сможешь... — неожиданно почти трезвым голосом уговаривал друга Егорка.
— Не н-надо мне никаких денег, — твердо ответил Матвейка, — Хочу, чтоб батя мной гордился.
Если б призраки умели плакать, то дядя Ваня уже б разрыдался от чувства гордости за сына, от ощущения безграничной любви.
Вот Людка, думал дядя Ваня, стерва стервой, а какого мне сына родила.
Акт пятый
Оставил наш герой двух друзей и полетел к себе домой. Злой он был на Людку до ужаса. Только влетел, и почти столкнулся лоб в лоб с носатым, тот из ванны как раз выходил. И столкнулся бы, не будь дядя Ваня призраком, а так просто сквозь него пролетел.
Смотрит наш герой, а жена его в неглиже в расстеленной кровати валяется.
— Ах, вы распутники! — разъярился дядя Ваня, вспомнив вдруг странное слово. И как треснул по люстре, что та зашаталась да на Людку почти и упала. Почти, потому что успела неверная жена отскочить. Толстая, а резвая, подумал про нее наш герой.
И тут дошло до него. Так может он-таки в реальном мире вещи двигать. Вон как люстру шандарахнул! Подлетел наш герой к носатому, тот как раз в комнату входил и как дал дверью ему прямо в лоб, и еще раз, чтоб наверняка. Ошалел мужик от того, что дверь ему два раза по лбу стукнула, да с такой силой, да пошел к Людке жаловаться. А та сама ни жива ни мертва, от люстры отойти не может.
Обнялись горе-любовники да на кухню пошли успокоиться.
А дядя Ваня, почувствовав в себе силы неимоверные, успокаиваться никак не хотел. Только разгулялась в нем сила молодецкая, столько планов коварных в голове созрело.
Но тут, как раз в момент, когда дуршлаг хотел он на голову Людочке надеть, вынесло его в третий раз в форточку.
Попал он к соседке Марье Петровне.
Акт шестой
Марья Петровна была женщиной неказистой, да и женщину в ней рассмотреть не каждому удавалось. Была она классической серой мышкой с пучком невнятного цвета волос на голове.
— И чего я к ней попал? — беззвучно вопрошал дядя Ваня, нарезая круги под потолком.
Женщина на призрака, понятное дело, внимания никакого не обращала, села себе тихонечко за столик, бутылочку запотевшую распечатала, налила себе в стопочку да и пригубила.
— Эх, Иван Сергеевич, — так горестно вдруг проговорила Марья Петровна, что дядя Ваня сначала вздрогнул от неожиданности, а потом до него дошло. Это ж она его поминает.
Подлетел дядя Ваня поближе к соседке да и увидел свою фотографию большую, на цветном принтере распечатанную. Стоял на той фотографии дядя Ваня красивый и счастливый. Прошлый юбилей отмечал, всплыло в памяти.
Удивился дядя Ваня, присмотрелся к соседке. А она вроде и ничего. Костлява немного, раза в два меньше его Людки. Зато личико просветленное такое и волосы, наконец, не в пучке. Пока дядя Ваня заинтересованно оглядывал открывшуюся ему в новом свете соседку, та вновь горестно вздохнула.
— Хороший ты мужчина, Иван Сергеевич, — продолжала разговаривать с фотографией женщина, — Что ж ты так? Как же так-то? — уронила Марь Петровна лицо на ладони да и разрыдалась.
— И чего ревет? — недоуменно вопрошал дядя Ваня, в изумлении глядя на соседку.
Почему-то вдруг совестно стало дяде Ване. Вон, как переживает баба. А они то с мужиками над ней посмеивались. И над пучком ее, и над юбкой длинной, в пол. Других она не носила.
— И чего скрывала? — бормотал себе под нос дядя Ваня, — И ничего у тебя, ножки то...
Сидела соседка в коротеньком халатике, а так как дядя Ваня, хоть и верен был своей Людке абсолютно, красивые женские ножки не смог не оценить.
— И чего мужика не нашла? — беззвучно и безуспешно сотрясал воздух дядя Ваня.
Дом, в котором проживал дядя Ваня, был очень хорошим домом. Пять этажей, хоть и без лифта, да и зачем он нужен то? По лестнице ходить то здоровее будешь! Стенки тонкие, хлипкие, как кто гулянку устраивает, сразу всему дому слышно. Ну, так и это хорошо. Добрый сосед соседу всегда рад. Дебоширов и прочих криминальных личностей в их хорошем доме не водилось. А, если уж совсем кто разгуляется, так на то есть хороший участковый Петр Иваныч.