Когда Капелланус заканчивал свой роман, взгляды Марии кардинально изменились, и она перестала покровительствовать внебрачным интригам. Верный своим обязательствам перед ней, автор в последней части своего сочинения осуждает любовников, нарушающих супружескую верность. Он пытается найти неоспоримые достоинства и преимущества супружеской любви, но супружеская измена уже стала приоритетной моделью взаимоотношений между мужчиной и женщиной в рыцарском романе средневековой Франции.
Основой куртуазной любви было сильное влечение полов, и ее не могли ограничить условности, принятые в светском обществе. Страсть берет верх надо всем, в том числе и над супружеской верностью, семейными узами, ответственностью перед сюзереном, влиянием католической церкви. Неудивительно, что церковь яростно противилась воспеванию порочной любви, а в конце XIII ве ка даже пыталась препятствовать ей с помощью инквизиции.
Культ куртуазной любви открыто игнорировал религиозные запреты. Еще одной парой, вступившей на путь супружеской измены, были Тристан и Изольда, соперничавшие с Ланселотом и Джиневрой в роли родившихся под несчастливой звездой любовников. Позднее весь мир познакомился с ними благодаря несравненной опере Вагнера. Самая ранняя версия легенды о Тристане изложена в устных кельтских преданиях. Герой по приказу короля Марка отправился в Ирландию, чтобы привезти королю его невесту Изольду. На обратном пути Тристан и Изольда выпили любовный напиток, предназначенный для Изольды и Марка, и губительная страсть навечно связала их друг с другом, несмотря на то что Изольда стала женой короля Марка. Любовный напиток стал яркой метафорой любви с первого взгляда, которая преодолевает все преграды и существует вопреки всему, что стремится уничтожить ее.
Сочинения Кретьена де Труа и Капеллануса, как и «Тристан и Изольда», способствовали распространению куртуазной любви. Поэт Конон де Бетюн раскрыл читателю ее обратную сторону в длинной поэме, сюжет которой он почерпнул в одном неприятном инциденте, произошедшем при французском дворе в те времена, когда молодой король Филипп Август женился на Изабелле де Эно. Филипп Август был сыном овдовевшей Аделаиды Шампанской, третьей жены Людовика VII. Двое ее братьев, Генрих и Тибальд Шампанские, взяли в жены дочерей Людовика VII и Элеоноры Аквитанской, в результате чего Аделаида оказалась супругой тестя своих братьев. Что еще интереснее – она стала золовкой Марии Шампанской. Когда менестрель Конон де Бетюн прибыл ко двору, Аделаида и Мария высмеяли его фламандский акцент. Конон отомстил им своим злобным сочинением, которое я сама перевела на английский язык, поскольку нигде не смогла найти перевода.
Жил-был в одной стране
Рыцарь, полюбивший даму,
Она была знатнее него.
Она отказала ему в любви
И прогнала его прочь.
Но однажды она сказала ему:
– Милый друг,
Я заставила вас страдать,
Теперь я прошу вас —
Простите,
Я дарю вам свою любовь.
Рыцарь ответил:
– Бога ради, моя госпожа,
Мне ужасно жаль,
Что вы не одарили меня
Своей благосклонностью прежде.
Ваше лицо, походившее прежде на лилию,
Теперь так подурнело,
Что мне кажется, будто
Его похитили у меня.
Услышав насмешку над собой,
Дама
Рассердилась и вероломно
Сказала:
– Вы, наверное, предпочли бы
Ласки красивого юноши.
Обратим внимание на то, что отвергнутая рыцарем стареющая дама обвиняет его в том, за что ему в те времена грозила смертная казнь.
Она продолжает:
Господин рыцарь, вы оскорбили меня,
Напомнив мне о возрасте.
Хотя я уже простилась с молодостью,
Я все еще красива,
А мое положение так высоко,
Что любой готов любить меня,
Даже если моя красота потускнела.
Рыцарь отвечает ей, что она ошибается:
Мужчина любит даму не за ее родословную,
А за то, что она красива, учтива и разумна.
Вам следует запомнить эту истину [12] .
В этой поэме, как в зеркале, отразились противоречия между менестрелями и господами, между надменными дамами и их поклонниками, между идеальной любовью и реальностью. Образ прекрасной дамы – красивой, учтивой и разумной – превращается в образ гордой, тщеславной, уродливой и глупой аристократки. Церковь видела в женщинах искусительниц, ответственных за грехопадение человека. Мужчины в каждой женщине подозревали хитрость, которая позволила Еве склонить Адама нарушить запрет и вкусить от Древа Познания Добра и Зла. Женщину постоянно унижали, не желая признавать в ней личность, как в религиозных трактатах, так и в незатейливых светских комических повестях – fabliaux — «фаблио», но никто не ожидал, что такие слова слетят с уст придворного менестреля.