«Если это так, – сказал Гампопа, – то я дам тебе честное слово, что во что бы то ни стало откажусь от этого образа жизни и стану практикующим, посвятившим себя Дхарме».
Чогме ответила: «Хоть я и доверяю тебе, но, чтобы сделать меня полностью счастливой и уверенной в твоём обещании, приведи, пожалуйста, свидетеля».
Гампопа попросил своего дядю засвидетельствовать обет. Стоя перед любимой женой, рядом со своим дядей-свидетелем, Гампопа дал обещание посвятить свою жизнь Дхарме. Чогме была очень счастлива. «Даже после смерти я буду заботиться о тебе», – сказала она. И, держа Гампопу за руку, вся в слезах, она скончалась.
Он подготовил сложный похоронный обряд кремации своей жены. Из пепла, костей и глины Гампопа сделал много вотивных табличек с оттисками статуй просветлённых существ. В её честь он построил «Ступу Чогме» (mChog-med mchod-rten), которая стоит в Тибете и по сей день.
Теперь, когда Гампопа остался один, он разделил всё свое богатство на две равные части. На деньги, вырученные от продажи одной части, он сделал подношения Трём драгоценностям и пожертвования бедным и нуждающимся. Вторую часть он сохранил для поддержания своей жизни и религиозных практик.
Однажды дядя Гампопы, который был свидетелем того, как он дал обещание Чогме, посетил его, ожидая, что тот будет в глубоком трауре по любимой жене. Он пришёл, чтобы дать ему совет, сказать, что не нужно переживать, утешить его, объяснив его положение в свете закона кармы.
Гампопа ответил, что он нисколько не беспокоится. Напротив, он вполне счастлив, что она умерла. Услышав это, дядя пришел в ярость и, взяв горсть пыли, бросил в лицо Гампопы. «Что ты имеешь в виду?» – кричал он. – «Ты не смог бы найти лучшей жены, такого прекрасного человека!»
Удивившись вспышке дядиного гнева, Гампопа спросил его: «Какой же ты свидетель? Разве ты не был там, когда я пообещал следовать практике Дхармы? Разве ты не слышал?» Сильно пристыжённый, дядя сказал: «Это действительно так. Хоть я и старик, но забываю практиковать Дхарму, а ты, такой молодой, мужественно следуешь духовному пути. Я был бы счастлив, если бы мог хоть как-нибудь тебе помочь».
Принятие монашества и обучение у мастеров традиции кадам
Однажды Гампопа собрал большой запас провизии и одежды и решил начать жить в одиночестве. Ничего не говоря ни родственникам, ни друзьям, он покинул свой родной город и в поисках гуру отправился в округ Пхенпо (‘Phan-po).
Вскоре он встретил Шава Лингпу (Sha-ba gling-pa), сострадательного учителя традиции кадам, и попросил у него обеты послушника и монаха с полным набором обетов. Приняв монашество, он получил имя Сонам Ринчен (bSod-nams rin-chen) и стал усердно практиковать со многими кадампинскими геше, медитируя и обучаясь под руководством этих великих мастеров. Он часто проводил дни без пищи и воды, погружённый в умственное и физическое блаженство совершенной соседоточенности. Гампопа достиг такого уровня сосредоточенности в практике самадхи, что мог сидеть в течение семи дней, полностью погрузившись в медитацию.
Таким образом, прежде чем отправиться на поиски своего гуру Миларепы, Гампопа уже обладал глубокими прозрениями и твёрдой уверенностью в практике Дхармы. Он овладел всеми учениями традиции кадам и видел необычные сны, например такие, в которых он был бодхисаттвой десятого уровня. Ему часто снился синий йогин с тростью и занесённой над головой правой рукой, который иногда плевал в него. Думая, что этот странный сон был признаком вредного духа, который пытался вмешаться и воспрепятствовать его практике Дхармы, он выполнил обширный ретрит Ачалы (Mi-g.yo-ba) – «Неподвижного». Ачала – свирепый образ, на котором специально медитировали в традиции кадам, чтобы устранить все препятствия к практике. Однако после ретрита то же самое сновидение стало появляться чаще, сильнее и ярче, чем когда-либо. Мог ли он знать, что этот сон был знаком того, что вскоре он встретит своего будущего учителя, великого йогина Миларепу?
Встреча с Миларепой
Впервые Гампопа услышал имя Миларепы, когда совершал обход вокруг ступы, стоявшей возле дороги, и прислушался к разговору трёх нищих. Один всё время жаловался на постоянный голод в стране и на то, что он долгое время ничего не ел. Другой ответил, что они должны постыдиться и не говорить всё время о еде, потому что ступу обходит один бхикшу, и, если он их услышит, будет неудобно. «Кроме того, – сказал он, – мы не единственные, у кого нечего поесть. У известного святого йогина – великого Миларепы вообще никогда не было пищи. Он живёт в горах, полностью посвятив себя практике Дхармы, и никогда не жалуется на голод. Нам всем нужно молиться, чтобы мы могли развить искреннее желание жить так же просто, как и он».