Тезис о единоличной вине Гитлера занимает видное место и в современной идеологической борьбе империализма против социализма. Он целеустремленно направлен против марксистско-ленинского определения фашизма, которое, раскрыв его классовое содержание и охарактеризовав его главные черты, дал на VII конгрессе Коммунистического Интернационала в 1935 г. Георгий Димитров в лаконичных словах: «Фашизм у власти есть… открытая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических, наиболее империалистических элементов финансового капитала» 6.
Нападки буржуазных историков на это научное определение фашизма облегчаются тем обстоятельством, что для миллионов людей на Западе Гитлер — это конкретная и хорошо знакомая фигура, между тем как с понятием «финансовый капитал», а тем более с отдельными его элементами они едва ли связывают какие-либо конкретные представления и ассоциации. Активные действия различных групп финансового капитала и в прошлом и в настоящем им по большей части неизвестны и почти всегда для них непроницаемы. А потому для рядового западногерманского бундесбюргера взаимосвязь, существовавшая между толпой, оравшей «Хайль Гитлер!», мероприятиями фашистского правительства, террористическими походами на представителей иного мировоззрения, военными преступлениями или истреблением еврейского населения, с одной стороны, и элитой финансового капитала — с другой, остается, как правило, неосознанной. «Случайные явления и личные особенности знаменитых людей, — отмечал еще Георгий Плеханов, один из выдающихся пропагандистов марксизма на рубеже XIX–XX вв., — несравненно заметнее, чем глубоко лежащие общие причины»7.
Пользуясь этим, буржуазные историки уверяют, будто марксистско-ленинская историческая наука упускает из поля зрения реальные условия и вместо этого конструирует какие-то абстрактные схемы. Будто она, вместо того чтобы исследовать бесчисленное множество неповторимоиндивидуальных, национально и традиционно обусловленных, порожденных массовой психологией и «духом времени» факторов, только и знает, что цепляется за вопрос «cui bono?» (кому выгодно?) и из того факта, что Гитлер и его сообщники были ставленниками магнатов военной промышленности, выводит «банально упрощенную» теорию, согласно которой нацистский главарь просто получал задания от пушечных королей и послушнейшим образом выполнял их. Марксистско-ленинская историческая наука, утверждают они, «слишком изолированно» видит и огрубляет социальную функцию фашистского движения8. Озабоченная якобы только тем, чтобы заклеймить монополистический капитал, она, как утверждают эти буржуазные историки, отвлекает внимание от сложности причин и форм проявления фашизма да к тому еще и игнорирует тот факт, что никакой единой фаланги «фюреров экономики» («виртшафтсфюреров») вообще не существовало, а следовательно, нельзя говорить и о формирующей историю силе монополистического капитала как такового.
Подобными утверждениями хотят затушевать тот факт, что именно марксистско-ленинская историческая наука стремится всесторонне вскрыть все порождающие фашизм, благоприятствующие ему и определяющие его условия, и что особое внимание она уделяет дифференциации монополистического капитала, а также изменчивой политической ориентации отдельных монополистических групп9.
Охватывая всю сферу взаимодействия сил вокруг фашизма, марксистско-ленинская историография одновременно включает в нее (чего полностью старается избежать буржуазная наука) и антифашистскую борьбу — не в последнюю очередь потому, что борьба эта служит основой того опыта и тех уроков, которые дал разгром фашизма. При всем этом марксистско-ленинские исследования концентрируются на раскрытии сущности фашизма, его классовой функции, и авторы их не занимаются (как это делают биографы Гитлера, апологизирующие его личность) всякими сенсационными рассуждениями об извивах патологической психики нацистского главаря.
Главное внимание марксистско-ленинского исследования фашизма направлено, таким образом, на изучение его социально-экономических причин, тех условий, которые сделали возможным его продвижение, а также профашистских и антифашистских позиций и действий различных политических сил. В анализе их оно опирается на основные положения классиков марксизма-ленинизма и исходит из того, что, как подчеркивал Ф. Энгельс, хотя экономическая необходимость в конечном счете обусловливает историческое развитие, отнюдь не только она одна является активной в том процессе взаимодействия, в котором политические, правовые, философские, религиозные, литературные, художественные и тому подобные факторы также оказывают влияние друг на друга и на экономический базис10.