Что же касается многослойной проблематики фашизма, марксистско-ленинская историческая наука придает особое значение указанию Ф. Энгельса: «Чем дальше удаляется от экономической та область, которую мы исследуем, чем больше она приближается к чисто абстрактно-идеологической, тем больше будем мы находить в ее развитии случайностей, тем более зигзагообразной является ее кривая». К случайностям, которые Ф. Энгельс называет «дополнением и формой проявления» необходимости, принадлежат не в последнюю очередь «так называемые великие люди», появление которых «в определенное время в данной стране, конечно, есть чистая случайность»11.
Однако люди эти могут представлять интерес не сами по себе, а лишь в контексте с общественным окружением, из которого они вышли и на которое они фактически были способны воздействовать. Они, как писал В. И. Ленин, «вытекают необходимо из данной общественной среды, которая служит материалом, объектом духовной жизни личности и которая отражается в ее «помыслах и чувствах» с положительной или отрицательной стороны, в представительстве интересов того или другого общественного класса»12. В изучении исторической реализации этих качеств марксистская историография исходит из того, что, как указывал В. И. Ленин, «действительный вопрос, возникающий при оценке общественной деятельности личности, состоит в том, при каких условиях этой деятельности обеспечен успех? в чем состоят гарантии того, что деятельность эта не останется одиночным актом, тонущим в море актов противоположных?»1, 3.
Решающим здесь является, как выразился Ф. Энгельс, «спрос» на эту деятельность, а тем самым и «спрос» на определенные личные качества и способности, в оптимальной или хотя бы в достаточной степени обеспечивающие осуществление этой деятельности. Если же решающим фактором является «спрос», то отсюда вытекает заменяемость и заменимость любой отдельной личности. «… Всегда, — говорит Энгельс, — когда такой человек был нужен, он находился: Цезарь, Август, Кромвель и т. д.»14.
Г. В. Плеханов, детально занимавшийся вопросом о роли личности в истории, констатировал, что материалистическое представление об истории отнюдь не игнорирует и тем более не отрицает влияния особенностей характера отдельной личности на судьбы общества. «Иногда, — писал он, — их влияние бывает даже очень значительно…» Но особенности характера (и это касается также психического склада, духовных качеств и т. п.), хотя и оказывают воздействие на формы, темп и устойчивость, короче говоря, на «индивидуальную физиономию» общественного развития, не в состоянии придать этому объективно обусловленному развитию другое направление. Возможности и масштаб подобного влияния, подчеркивает Плеханов, «определяются организацией общества, соотношением его сил. Характер личности является «фактором» общественного развития лишь там, лишь тогда и лишь постольку, где, когда и поскольку ей позволяют это общественные отношения» 15.
В заключение Плеханов указывает на «оптический обман», которому поддается человек при рассмотрении исторических событий, ибо, к примеру, «личная сила Наполеона является нам в крайне преувеличенном виде, так как мы относим на ее счет всю ту общественную силу, которая выдвинула и поддерживала ее. Она кажется чем-то совершенно исключительным, потому что другие, подобные ей, силы не перешли из возможности в действительность»16.
На примере Луи Бонапарта (Наполеона III) Карл Маркс ярко показал, что порой возникает такая расстановка общественных сил, в которой недалекие, ординарные или даже смешные личности выдвигаются на первый план, поддерживаются и ставятся реакционным классом или слоем на такое место, которое придает им историческую действенность17.
Поскольку карьера Гитлера представляет собой крайний случай такой расстановки сил, стоит из соображений философии истории проследить тот путь, который привел нацистского главаря к 30 января 1933 г. Ведь этот путь ясно показывает, что не какие-то исключительные, а тем более сверхчеловеческие способности подняли сына мелкого австрийского чиновника над массой германских дюжинных контрреволюционеров. То были дремлющие в тысячах потенциальных авантюристов качества, которые в данном случае шаг за шагом активизировались в условиях обостренной классовой борьбы и скорее могли бы быть охарактеризованы как ущербность.