— Еще Фридрих Ницше сказал, что «высокомерные люди, суть по обыкновению злые люди. Таков их единственный способ выносить самих себя» — начал Паша, разорвав тишину.
— Это был завуалированный намек на то, что я высокомерен и зол?
— Какая догадливость! Почему бы просто не сказать на лестнице «Извини, был неправ, перепутал тебя с твоими друзьями-алкашами!» Так нет же, молчишь, как рыба, а теперь терпишь мое присутствие у себя в машине.
Спиридонов внимательно смотрел на Костю. Черные волосы, чуть до плеч, миндалевидные глаза необычного фиалкового цвета, прямой нос и полные губы. А еще такие аккуратненькие очечки в темной оправе. Интеллигент, блин. А руками размахивает, как дикарь какой-то.
Взгляд невольно скользнул на руки, сжимающие руль. Большие ладони, длинные сильные пальцы.
Паше вдруг стало интересно, как эти руки обнимали бы его и от этой позорной мысли он, покраснев, как помидор, чуть не выпрыгнул на ходу из машины. Спиридонов всегда был натуралом, всегда любил приударить за девушками из университета. Поэтому просто вошел в ступор, когда представил, как губы Кости впиваются в его. А когда представил, чуть не умер. Сначала от возмущения, а потом от стыда.
Интересно, когда это он заделался в гомосексуалисты? Спиридонов был толерантен к секс-меньшинствам всегда, в отличие от его бабки-коммунистки, мечтавшей расстрелять их всех без суда и следствия, но только пока сие не касалось его друзей и собственной персоны. В универе парни предлагали ему встречаться, точнее просто подкатывали к нему, получая затем по челюсти и пинок под зад за такое.
Так почему же, черт возьми, эта молчаливая красивая (О, а это тут откуда????) горилла вызывает такое приятное ноющее чувство в сердце? Черт, расстрелять меня без суда и следствия!
— А как ты оказался у Верочки, раз такой пай-мальчик?
— Я пришел поздравить ее с днем рождения, конечно же. Вера — моя подруга. Одна из немногих, кого я уважаю. За сильный характер, за чувство юмора. И пусть ее поведение иногда далеко от совершенства, оно не перекрывает ее достоинств. И потом, — помолчав, добавил Паша, — она единственная, мне отказала.
— О!
Это было единственное, что Костя выдал. Больше они не говорили. Он добросовестно довез Спиридонова до дома, а когда тот выходил из машины, произнес, (наступая на гордость):
— Прости, что помял немного. Но как ты знаешь, синяки и шрамы украшают настоящего мужика! Извинишь меня?
— Не-а, - спокойно произнес Пашка, смотря в фиалковые глаза, в которых появилось недоумение и пошел к подъезду.
«Черти что!» — подумал Костик и повез незадачливую сестру-гуляку к себе домой.
-2-
Весь день Костя ходил по офису в состоянии апатии. И не потому, что не выспался и расстался с девушкой, которая заявила, что «кажется любит другого» и «наверное хочет выйти за него замуж» (вобла сушеная!), нет. Просто перед глазами все время мелькал образ одного миловидного засранца, посмевшего обозвать его тупой гориллой. Из-за этого наваждения ничего не хотелось делать! Просто не удавалось!
Глаза изумрудные, волосы темно-русые, ресницы густые, ноги длинные, взгляд самоуверенный… Черти что! Забудь! — Костя съездил себе ладонью по лицу — «Соберись тряпка! Это всего лишь парень! И потом тебя девушка бросила, а ты радуешься, как идиот».
Однако, решив к вечеру, что никогда больше не увидит его, Костя, окрыленный этой мечтой, поехал домой, все-таки удосужившись перебрать документы в офисе.
Но его мечте не суждено было сбыться.
Прогуливаясь до магазина продуктов свободно и непринужденно, Константин заметил, как трое парней, весьма быдляцкой наружности (не очень трезвые и, мягко говоря, интеллигентные), лезут к какому-то парню.
Костя никогда не был альтруистом, нет. Просто те три парня собирались мутузить никого иного, как засранца-хорька, про которого Пантелеев старался не думать весь вечер. Тщетно.
«И какого хера ты туда прешься?» — спросил себя Костик, подходя к группе отморозков.
— Приветик, ребятки! — дружелюбно произнес он, увидев, как Пашка просиял от его появления. Алкаши уставились на Пантелеева своим затуманенным взором.
— Че надо?
— Ну зачем же вы безобидному хорьку, т.е. парню губу разбили? — поинтересовался Костя, уже сжимая кулаки. Нет, не так. Кулачищи.
— Вали-ка ты отсюда по-хорошему!
— Не могу. Меня и самого этот чел раздражает. Я бы вам помог его отметелить, да вот есть проблемка…удовольствие ни с кем делить не хочу.
С этими словами Константин заехал в челюсть одному, локтем в солнечное сплетение другому, и по почкам третьему. А пока парни приходили в себя, он схватил застывшего на месте Пашу и потащил к машине, бережно припаркованной неподалеку.
— Спасибо, — выдавил парень, и Пантелеев почувствовал, как крепко Паша сжал его ладонь и устремил полный благодарности взгляд.
Блин, да ради этих глаз не жалко всех алкашей в городе вырубить!
— Поехали, я тут живу недалеко. Губу тебе обработаю, — уведомил Спиридонова Костя тоном, нетерпящим возражений.
— Угу, — буркнул Паша, стараясь не смотреть на своего спасителя.
— Чего они пристали-то?
— Да денег просили и закурить, как обычно. А я мягко так отказал.
— Мягко — это как?
— Сказал: «Пошли в задницу, быдло!»
Пашка аж вздрогнул, когда услышал Костикин громкий заливистый смех, и сам невольно улыбнулся, хоть губа и болела.
— А извинения заставлял их приносить?
— Чего?