Пахнет затхлостью, как в погребе, и гнилым сеном, хотя травы тут совсем нету.
Душно. Жарища — что тебе Африка. Хотел спуститься на берег искупаться, но Александр Иванович не разрешил. Зря — от скал, что под нашим холмом, в обе стороны тянется отличный песчаный пляж.
Только что у нас произошел серьезный разговор. Александр Иванович объявил себя начальником экспедиции и потребовал беспрекословного повиновения. Раз так, я назначил себя заместителем начальника, разведчиком и научным секретарем. Начальство не возражает. Что ж, за такую должность я согласен подчиняться и не лезть в воду, даже если совсем изжарюсь.
Пока разведывать нечего. Шар на месте, то есть над моим начальством. Как научный секретарь, я пришел к выводу, что это инопланетная работа, больше такую машину сделать некому.
Александр Иванович только хмыкнул в ответ на мое предположение, но спорить не стал. Писать пока кончаю, потому что отправляемся выяснять, в какое время мы попали, и вообще исследовать окрестности...
...Вот теперь можно продолжить запись. Начальство ходит по берегу и разыскивает ракушки, говорит, что по их форме можно довольно точно определить время. Конечно, не в минутах, не в часах, даже не в годах, а с точностью всего-навсего... в несколько миллионов лет. Что ж, миллион лет для Земли почти то же, что день-другой в жизни человека.
Не знаю, что отыскал Александр Иванович, а вот я, кажется, действительно сделал первое научное открытие. Метрах в тридцати от того места, где мы «приземлились», на песке отпечатаны свежие следы... курицы. Точь-в-точь. Только какой— каждый след с полметра! А расстояние между следами метра три-четыре. Вот это птичка! И что интересно, сколько я ни смотрел, ни чаек, ни ворон, ни воробьев — вообще никаких птиц в воздухе не заметил.
...Опять продолжаю запись. Александр Иванович по раковинам определил, что мы сейчас от дома на расстоянии примерно в сто двадцать — сто тридцать миллионов лет. Найденный мною след подтвердил его заключение. Только принадлежит он вовсе не гигантской курице, а какому-то ящеру, бегающему на двух ногах. Еще мы нашли довольно прозрачный ручей, напились и набрали полную флягу.
Ручей этот мы отыскали не сразу, пришлось уйти довольно далеко от берега к опушке леса. Шли по раскаленному сыпучему песку, зато когда дошли, я рот разинул: в жизни не видал таких деревьев! Представьте себе, например, великанскую палицу, воткнутую рукояткой в землю, а из толстого набалдашника торчат во все стороны пальмовые ветки. А рядом — бочонок в два обхвата, сверху сплошь утыканный длиннющими зелеными перьями. Некоторые деревья похожи на гигантские редьки, почти выскочившие из земли. Есть деревья с прямыми чешуйчатыми стройными стволами, но кверху они все равно не утонь-шаются, а стоят вроде голой колонны, и только от закругленной толстой макушки во все стороны расходятся длинные зазубренные ленты-листья.
Александр Иванович называет эти диковинные деревья беннетитами и саговниками.
Дальше, в глубь леса, мы не забирались — сплошное болото, из грязи ног не вытащить. Однако в этой сырости мы обнаружили высоченные папоротники. Их я сразу узнал, потому что вспомнил одну книгу про каменный уголь, он как раз и образовался из таких вот древовидных папоротников, хвощей и еще чего-то, тоже древовидного.
Когда двинулись назад, к берегу, на песчаных буграх попался нам кедр или сосна — иголки длиной с ладонь, а уж шишки что твой кокосовый орех. Начальство говорит, это одно из самых первых на свете хвойных деревьев — «араукария». Очень похожие араукарии встречаются на юге и в нашем двадцатом веке.
Кончаю писать. Идем дальше.
Продолжение записи.
...Шли вдоль моря. Прибоя почти нет, берег завален гниющими водорослями, скорее всего, их штормами выбросило. Очень скверный запах.
Добрались до лесистого и довольно высокого мыса, за ним начинается залив, уходящий далеко в глубь суши. Может быть, это и не залив, а устье какой-то большой реки. Течения не заметно. Наверное, оттого, что много воды растекается по окрестным болотам.
Александр Иванович шел медленно, осторожно, то и дело озираясь, будто нас ожидала засада. Мне велел держаться позади. Когда начальник оказался за кустом, я воспользовался моментом, скинул кеды и — в море. Вода теплая, как в ванне, и не очень-то соленая — в Черном море куда солонее, я в Крыму пробовал.