– А ты? – недоумённо спросил напарник: он очень редко видел, чтобы Рик, настолько щепетильно относившийся к деньгам, так просто отдавал их в чужие руки. Пусть даже и члена команды. Ибо для него, что, в принципе, естественно – любые руки, кроме собственных, были чужими…
– А мне нужно ещё кое с кем переброситься парой фраз.
С этими словами, Рик решительным шагом направился к входу в гостиницу. Как он и ожидал, за самой дальней от входа стойкой уже сидела сгорбленная фигура в грязном бесформенном балахоне. На столике, рядом с внушительных размеров глиняной пивной кружкой, расслабленно лежали руки в алых перчатках…
Глава девятаяДОБРОЕ СЛОВО ДЛЯ КОШЕК И АРТЕФАКТОВМаркиз де Карабас(Kagami.)
Когда зеркало погасло, Аль нервно сглотнул, продолжая пялиться в мутное стекло, и прошептал:
– Что это было?
– Полагаю, герои, великомудрый Аль, – жизнерадостно сообщил я, хотя тоже не понял, что это за странные личности с очень сомнительным родом занятий.
– Это?! – звездочет злобно сверкнул на меня глазами, а потом, заламывая руки, забегал по комнате, бормоча что‑то себе под нос.
Мы с Сириусом молча провожали его взглядами. Вдруг старик кинулся к столу и принялся быстро строчить что‑то на куске пергамента. Закончив, он сложил из письма аккуратный самолетик, подул ему в хвост и приказал:
– В службу тех‑поддержки магических артехфактов.
Самолетик вспорхнул с руки и спланировал мимо зеркала к открытому окну. Не долетел. Яркая радужная вспышка, вырвавшаяся из стекла, испепелила его мгновенно.
– Ах ты ж! Тормоз магического прогресса, стекляшка воркова, рожеотражатель бракованный! Ты что ж творишь, артехфакт облезлый?! – завопил Аль и замахнулся на Зеркало.
Мы с усатым успели переглянуться. Ему было ближе, поэтому он просто прыгнул и повис на руке мага, вцепившись в нее всеми четырьмя лапами. Аль взвыл и замахнулся второй рукой уже на кота, но Сырок и здесь оказался быстрее. С диким мявом оттолкнувшись когтями от физиономии учителя, он вылетел в окно. Я вздрогнул, но решил не вмешиваться. Кис не дурак – знает, что делает. Хотя, башня… С разодранного рукава затрапезной майки звездочета закапала кровь.
– Вам помочь, учитель? – я, наконец, сообразил вскочить со стула.
– Сам справлюсь, – проворчал старик, покосился на окно, махнул рукой, потом – на зеркало, показал ему кулак, а потом уже соизволил посмотреть на меня. После чего вздохнул и полез в карман.
– На вот, – он протянул мне маленькую золоченую спиральку, – к поясу прикрепи. За первый апгрейд, – я чуть не хихикнул, вспомнив, что их уже два, но де Баранус меня успокоил: – Связь с Магистерией у тебя теперь есть, остальные сами появятся, когда время придет, – и, загребая носками слишком больших розовых кед и снова бормоча себе что‑то под нос, пошаркал к двери.
Я с трудом дождался, когда она захлопнется, и сразу же кинулся к окну.
Сириус всеми четырьмя лапами цеплялся за водосточную трубу. Когти намертво вошли в металл, но жесть была явно тонковата для кошачьего веса. И здесь Аль сэкономил! Сквозные борозды все удлинялись. Творожок сползал.
– Помоги‑у‑у‑у! – взвыл он, едва меня завидев.
Я, гордо вспомнив недавно обретенное умение, поманил кота пальцем. Клетчатого верхолаза оттянуло от трубы, но отпускать спасительный якорь он явно не собирался.
– Отцепись от трубы, Сыр! Я тебя вытяну! – закричал я. Усатый замотал головой, забил хвостом, но когти не спрятал, продолжая впиваться ими в жесть. – Сырок, я тебя левитирую, ты не упадешь. Просто оставь эту железяку, позволь своему телу парить! – уговаривал я, но безрезультатно. Меня начала охватывать паника. Я не знал, сколько времени смогу удерживать кота в воздухе. – Творожок! – взмолился я. – Доверься мне! Просто отпусти эту хилую трубу. Ты же видишь, она тебя не выдерживает! – но котяра сдаваться отказывался. Дожили! Даже у всяких усато‑хвостатых халтурная жестянка больше доверия вызывает, чем будущий великий маг. Тут крепежная рогатина отвратительно заскрипела и стала медленно раскрывать свой захват, не выдержав кошачьего веса. Пара мгновений, и верхняя секция трубы плавно отошла от стены, готовясь оторваться и рухнуть вниз.
– Си‑и‑ир!!!!!!!! – завопил я, начисто забыв, что вполне могу левитировать его вместе с трубой и что обращаться к коту, как к королю, ниже моего достоинства.
От изумления Сириус издал сдавленный мяв и разжал когти. Петля державшего его заклинания резко дернула кота вверх, покосившаяся труба не выдержала и наконец оторвалась окончательно, а Сырка пронесло по широкой дуге и закинуло в окно.
– У‑ф‑ф‑ф! – я позволил себе расслабиться, сполз по стенке и посмотрел на маниакально вылизывающего пушистый воротник кота. На спине его красовалось еще одно рыжее пятно. – Ты опять заляпался или… – тут ужасная мысль догнала меня окончательно, и я схватился за голову. Так и есть! На затылке, идеально симметрично первой, появилась новая проплешина. – А‑а‑а‑а‑а! – заголосил я, чем заставил кота взвиться в прыжке и принять боевую стойку.
– Ась, ты чего?! – опешил он, сообразив, что я просто держусь за собственные волосы и ору.
– Опять! Сырок, они опять!
– Что?!
– От меня к тебе сбежали!
– А? – но тут, сообразив, о чем я толкую, кис выгнул шею, увидел на спине новую отметину и возмущенно на нее зашипел.
– Это апгрейды! – сообщил он спустя минут пять, когда мы оба немного успокоились. – У Аля – косички, у тебя – проплешины.
– Ага, а у тебя пятна. Как будто у котов вообще прорывы бывают.
– Это твои прорывы, а не мои, – вздохнул кот. – Просто так вышло. Связаны мы с тобой, вот и весь сказ.
– Вот только снова не начинай! – окрысился я.
– Начинай, не начинай – все одно, – Сыр лениво почесал ухо, – у тебя – плеши, у меня – пятна. Никому с этого радости нет. А кстати, у тебя еще на поясе значки должны появляться.
– Ой, а я и забыл, – спохватился я и, вытащив из кармана спиральку, прикрепил ее справа от пряжки.
Пояс скрипнул, что‑то больно кольнуло меня чуть правее нового украшения, и, почти сразу, рядом с первым знаком отличия появились блестящие белые крылышки.
– Ух ты! – восхитился Творожок, но тут же испортил миг торжества. – А почему не еще одна спиралька? Непорядок! У Аля, вон – сплошные звездочки, у Шимми – зайчики. А у тебя почему разные?
– Так я же великий маг! – брякнул я, чтобы не затевать очередной спор в поисках возможного объяснения данной аномалии.
Кот фыркнул и, видимо, тоже не желая встревать в еще одну бессмысленную полемику, принялся обстоятельно мыться. А я так и сидел на полу и размышлял о странном поведении Зеркала. Как‑то неправильно оно себя вело. К учителю артефакт симпатии явно не испытывал. И показывать что‑то соглашался только после долгих уговоров, и помощь из тех‑поддержки принимать демонстративно отказался. Зато ко мне явно проникся. Я ж ему даже "здрасьте!" не сказал, а Зеркало вон сразу какой‑то мир показывать начало. Как будто видело, как мы с Сириусом здесь суетились, следы своего маленького преступления заметали, и хотело от Аля меня прикрыть. С одной стороны симпатия древнего магического предмета, конечно, льстила, но с другой… Если артефакт, как многие такие поделки старых мастеров, наделен псевдо‑разумом, насколько можно доверять тому, что он показывает? Ведь многие века, проведенные в пыльной кладовке старого звездочета, способны свести с ума даже Зеркало.
Я терялся в догадках и очень скоро понял, что самому мне в этом не разобраться. Но посоветоваться, кроме как с котом, было не с кем.
– Слушай, Сыр…
– Сир!
– Сыр.
– Сир, мня‑ау сказал!
– Перебьешься, морда усатая. Много чести всяких языкатых клетчатых кошаков по‑королевски величать!