Я хмурилась всё сильнее, как-то не замечала ни за братьями, ни за дедом или отцом доминантных замашек, правда, и парнями я раньше не интересовалась…
– Твоя семья ведь в курсе, что ты поступила? – снова прищурившись, била в цель Патриция.
– Тётушка Пати, ты же знаешь, что я достаточно самостоятельна… – осторожно подбирая слова, проговорила, глядя в её серые глаза.
Она же ни с того ни с сего рассмеялась, заставляя меня всё больше хмуриться.
– Ну да, ну да… иди уже, самостоятельная!
Я не стала задумываться о её странном поведении, в конце концов, у всех свои недостатки, а мне ещё в библиотеку нужно!
Я спешила по коридорам академии, но теперь, воспользовавшись советом, старалась насладиться моментом. А ведь было чем! Моя мама молодец: такую академию с нуля построила!
Сто шестьдесят лет назад, когда она попала в наш мир, училась в старой высшей академии, которая принимала только аристократов, она и сейчас существует, но теперь не пользуется таким авторитетом. Как говорит моя мама, старые холодные стены вместе с устаревшими взглядами давили на неё, стремясь уничтожить как личность, но она выжила, спасла наше королевство, объявила во всеуслышание, что она – попаданка и осталась после этого жива. Эта женщина всегда говорила, что мечтала, чтобы дети смогли учиться в более тёплой и располагающей атмосфере. Раз у неё этого не было, то она создаст это для своих детей. Так и появилась академия, где главным меценатом стал мой дед…
Если мой отец просто безумно любит мою мать и готов ради неё свернуть горы, то дед… деда подкупило её желание иметь детей, со временем воплотившееся в жизнь. Аристократки не сильно-то спешат обзаводиться обширным потомством, а мама мечтала о большой семье, как минимум о троих детках. И это стало поворотным моментом в отношении деда к ней. Многое время наш род был на грани исчезновения и выживал, оставаясь на вершине магического сообщества только благодаря силе, упорству и деньгам, что успешно накапливало каждое следующее поколение. Всегда одни, всегда в ожидании удара. Дед, как оказалось, мечтал о большой семье, и по моим ощущениям это было связано в первую очередь даже не с укреплением позиций, а с одиночеством. Ведь нас, своих внуков, он искренне обожает.
Как говорила моя нянюшка, что вырастила и моих братьев, уже после появления третьего внука герцог расплавился, как сливочное масло на тёплой булочке, и готов был выполнить любой мамин каприз, а после моего рождения – всё, пиши пропало. Не дай боги папа обидит маму… боюсь, что ему придётся искать убежище в другом государстве, дед его в покое не оставит!
Из этих отношений я уяснила для себя, что если хочешь чего-то от кого-то добиться, то желательно узнать о его сокровенных желаниях. Может статься, что для тебя это пустяк, а он готов отдать целый мир. Вот и денег у мамы на воплощение своей мечты было достаточно. Дед не поскупился.
Я шла по вымощенному булыжниками полу в просторном коридоре и вела пальцами по гладким деревянным панелям бордового цвета, заканчивающимся на одной трети высоты стены и переходящим в отполированный гладкий серо-розовый камень, разбавленный весело потрескивающими факелами. Забавный пережиток прошлого, кажущийся маме милым и романтичным, адаптированный под нашу реальность. На самом деле это – световой артефакт, заряда которого хватало на целый месяц, точно такие же теперь освещают коридоры родового замка Сандерс.
Ближе к дверям библиотеки начались встречаться портреты великих магов, чьи имена золотыми буквами вписаны в историю нашего королевства. Более современные произведения, созданные в последние полторы сотни лет, были с изюминкой: маги на них шевелились, желали хорошего дня и порой ходили в гости в соседний зачарованный портрет, чтобы пошушукаться. Им казалось, что делают они это тихо, но по факту мне отлично было слышно, как первый декан факультета зельеварения и меценат леди Донован, что пожертвовала в академическую библиотеку половину родовой погибшего мужа, обсуждали утончённость моего наряда. Обе они славились своей любовью к моде, щепетильностью и заносчивостью. Не зря их портреты сдружились.