Катька поморщилась, но напиток оценила. Потом медленно произнесла: “Неужели я только что купила коляску для своего ребенка…у бомжихи? То есть я буду катать в этой дивной, дизайнерской, малюсенькой, крутейшей коляске мою только что вымытую дочь с полным осознанием того, что я своими глазами видела, как эту самую коляску отмывали прям так, рукавом, от плевков, соплей и прочей блевотины? Кажется, я не в себе…”
— Ты себе не представляешь, как я ждала момента, когда смогу сказать тебе “Я же говорила!” — Усмехнулась я. — Однако же, подруга, чувствуется в тебе некий снобизм. Что ты имеешь против бездомных и их соплей? И чем они отличаются от какашек младенцев?
— Резонно, — Катька глотнула еще, — и ты права, мне действительно стыдно от своего, как ты говоришь, снобизма. Я даже думаю, что может быть, если еще немножко подумать, готова была бы взять свои слова назад и с гордостью нести знамя “Я купила коляску у бомжа” прямо над коляской с ребенком. Но я обнаружила один нюанс — она безнадежно сломана.
— Как это? Вы же с Кириллом ее осматривали, пока дама, которая наверное уже икает от того, как часто мы ее сегодня вспоминаем, ее вытирала.
— Да, понимаешь, я была так рада этой сделке, что ничего особо не разглядела. Мне просто захотелось посмаковать эту мысль — “Я купила бугабу!” А уже в офисе увидела поломку. Теперь мне ясно, откуда она у этой, как ты говоришь, дамы. Ее просто выкинули, а она и подобрала. Да еще и денег получила, — тут Катька не выдержала и прыснула со смеху. Потом сделала еще пару больших глотков и задумчиво продолжила, — Только что мне теперь с ней делать, ума не приложу.
— А ты продай дальше. Помой ее завтра, как и хотела, продезинфицируй и выстави на “Авито”. Можешь даже чуть добавить рублей к стоимости — все-таки твои усилия как гения сделок должны окупиться.
На следующий день все в офисе побросали работу и направили свое внимание на Катьку и ее сделку века. Как и договаривались, она вымыла и продезинфицировала коляску, сделала пару кадров и выставила ее на продажу за 2000 рублей. Телефон Катьке оборвали в ту же секунду. Покупателей, как и Катьку день назад, абсолютно не интересовала ни история появления коляски (ну хорошо, об этом Катька умолчала), ни ее существенная поломка. Все они были настолько ошарашены фантастически низкой ценой “Мерседеса в мире колясок”, что, подозревая о высокой конкуренции, начали повышать цену. С разницей в пару минут максимум, Катька получала сообщения “Куплю за 2500, заберу через полчаса”, “Повышаю до 3000, закройте объявление” и далее, пока, наконец, она волевым усилием не закрыла объявление на сообщении “Беру за 10000”.
— Я ж за столько и хотела купить у бомжихи, — прошептала мне Катька и уже набирала покупателю: “Очень лестная цена, я согласна продать вам коляску. Но скажите, вас точно не смущает ее очевидная поломка?”
— Встречный вопрос: вас не смутит, что я заберу коляску завтра? — услышала я на том конце Катькиного провода. — Видите ли, я живу в другом городе, ехать мне прилично… А поломка не страшна. Гораздо страшнее гнев моей жены, которая дала мне распоряжение купить коляску во что бы то ни стало. Получается, Катерина, вы спасли мне жизнь!
Мужчина был явно доволен сделкой. Так сильно доволен, что Катька решила оставить секрет приобретения коляски при себе, а полученными на следующий день деньгами поделиться со всеми участниками сделки, в том числе и бездомной женщиной. Когда та получила внушительную сумму в конверте, чуть не грохнулась в обморок.
Свою же долю Катька потратила на дочку — купила ее кукле самую крутую коляску на свете.
— Так мы и оказались тут, мой дорогой Кирилл, — сказала я своему старому-новому парню, сидя напротив него в модном ресторане, куда я его повела на те самые деньги. — Так выпьем же за мою подругу Катерину и за то, что ее сделка века осчастливила стольких людей!
— О да, подумать только, своим вновь обретенным романом с женщиной мечты, — тут Кирилл многозначительно посмотрел на меня, и мое сердце бешено заколотилось, — я обязан бездомной барышне с дизайнерской коляской на площади Чистых прудов…