Мое сердце бешено колотится в груди, но если он пришел из комнаты, из которой я только что сбежала, то он один из них. Часть 1 процента придурков в этом мире, которые помогают строить это место. Искусственные растения, не нуждающиеся в солнце; вода слишком ценна в мире, пытающемся восстановиться после войны, вызванной человеком, потому что они ценили технологию, а не человечность.
— Я уверена, что ты хорошенько все осмотрел, когда я была внутри, как и все остальные.
В комнате есть и другие красивые женщины. Все, что вам нужно было сделать, это попросить другого богатого мудака поделиться своей женой или доступной шлюхой. Что делает меня такой особенной?
Я видела, как некоторые из этих женщин покидали половину дома моего отца. Это все равно, если ты женщина на этом острове; ты молода, красива и переходишь от мужчины к мужчине, как хорошее вино.
— Я не уверен, что ты имеешь в виду. Я слышал только об одной хорошей вещи в той комнате, и это была ты. Я также заметил, что ты любишь изобразительное искусство. Редко можно увидеть красивую девушку в комнате, полной влиятельных людей, которую интересует только вызывающая воспоминания картина.
Я фыркаю.
— Это то, что ты говоришь всем женщинам, с которыми тебе интересно переспать, когда ходишь на подобные мероприятия? Сначала бизнес, а потом ты пытаешься найти первую попавшуюся, следуя за молодой девушкой в одиночестве по саду.
— Вы слишком торопитесь с выводами, мисс Синклер. Я думал, что, может быть, вы другая.
Он знает мою фамилию, но я не удивлена. Все в этой комнате знают, кто я и что мой отец привел меня сюда, чтобы похвастаться мной. Я знаю, что веду себя как стерва, но трудно кому-либо доверять.
Я слышу, как он идет по каменным ступеням за ширмой, и с нетерпением жду, какое у него будет лицо, когда он выйдет, но он останавливается и поворачивается, чтобы вернуться внутрь.
Желая оставить последнее слово за собой, поскольку я взбешена тем, что он не позволил мне увидеть, как он выглядит, и поспешил отмахнуться от меня, я выпаливаю:
— Судить - дело слепых. Ты собираешься назвать мне свое имя или представишься должным образом?
— В этом нет необходимости, мисс Синклер. Как вы сказали, снаружи нет ничего, чего я не мог бы найти внутри.
Я ускорила шаг в своих остроносых ботинках, стилизованных под носки, пытаясь догнать его до того, как он исчезнет с ответом на кончике моего языка, но было слишком поздно. Он был быстр, и все, что смотрело на меня в ответ, — это французская дверь из темного дерева с тонированным стеклом.
Вернувшись внутрь, я провела следующие два часа, пытаясь найти голос, который принадлежал разъяренному мужчине снаружи, но все, что я слышала, были другие голоса и глаза, бросавшие на меня многозначительные взгляды. Как будто его не существовало, и я вообразила весь этот разговор.
— Ваш отец в своем кабинете, мисс Синклер. Он хотел бы поговорить с вами. Он говорит, что это срочно.
Я поднимаю взгляд на Гретель, помощницу моего отца, стоящую на пороге моей комнаты, где занимаюсь йогой, из своей позы, замечая, что она выглядит как перевернутая уродина со вздернутым носиком и приподнятыми бровями. С этого ракурса кажется, что она улыбается.
— Чего он хочет? — Спрашиваю я, повышая голос, чтобы перекричать “Plastic Heart” от Nostalgia's, играющую из динамиков.
— Я не знаю. Он не сказал. — Она раздражена, вероятно, потому, что я не убавляю музыку. — Это очевидно... важно, иначе ты бы ему не понадобилась.
Я выпрямляюсь, наблюдая, как ее лицо меняется на жалкое, которым она всегда щеголяет, когда я выпрямляюсь. Я не очень нравлюсь Гретель, но это чувство взаимно.
Я пронзаю ее пристальным взглядом, давая понять, что сообщение получено и что она может отвалить куда-нибудь, выполняя следующее, что ей поручил мой отец, помимо того, что принижать меня и указывать на то, что моему отцу на меня наплевать.
Я жду несколько секунд, пока она уйдет, чтобы наклониться за телефоном и выключить музыку, гадая, чего хочет мой отец.
Как у единственной дочери Джона Синклера, у меня есть одна работа: заботиться о своей внешности и теле, и все будет хорошо. Я сделала то, что он хотел. Пока я не выйду замуж. Тогда я должна делать то, чего хочет мой муж - что бы это ни было, черт возьми, потому что для развода нет места.
Прежде чем отправиться на улицу, я включаю очиститель воздуха, нажимая кнопку на экране для соответствующей настройки. По мнению ученых, микробы распространяются через потоотделение, и это может изменить атмосферу, перенося патогенные микроорганизмы воздушно-капельным путем. Еще одна вещь, которая изменилась после пандемии. Необходимость очищать каждую комнату после тренировки. Даже после секса.
С полотенцем, обернутым вокруг шеи, я вхожу в кабинет отца, не потрудившись постучать.
— Ты хотел меня видеть?
Он поднимает взгляд, прокручивая трекпад, подключенный к голографическому экрану. Вероятно, он просматривает свои финансовые отчеты, как обычно делает по воскресеньям днем.
— Присаживайся, — коротко говорит он.
Мой отец все еще выглядит красивым в свои сорок. На его лице почти нет морщин. Вероятно, из-за обильной пищи, которую он потребляет, и недостатка солнца. Еда, конечно, выращена органически и не содержит консервантов. Боже упаси его съесть хоть изредка кусок пирога с углеводами.
Я смотрю на современный прозрачный стул, сделанный из смолы, стоящий перед его столом, и встречаюсь с ним взглядом.
— Думаю, я постою. Я бы не хотела испачкать кресло своим потом.
— Очень хорошо, Лилит. У меня нет времени на твои театральные выходки, поэтому перейду к делу. — Я громко сглатываю, потому что, хотя мы с отцом не очень ладим из-за наших разногласий по поводу того, как он меня воспитывал, выражение его глаз другое. Бесчувственное. — У меня возникли проблемы.